Джил ворвалась к нему в спальню, резко выдернула ящик из тумбочки. Вывалила содержимое на пол.
Пистолета не было.
Сердце у нее упало. Она слышала крики, доносящиеся снизу. Этот человек убьет их всех. Она разбрасывала вещи по полу, как вдруг рука наткнулась на что-то холодное, металлическое.
Пистолет!
— Джил! Твой последний шанс!
Как же снять его с предохранителя? Черт! Она не знала. Но потом кое-что вспомнила.
Тогда Ясмин не успела поставить его на предохранитель. Так что…
Снизу раздался крик Ясмин.
Джил вскочила на ноги. Она еще не успела добежать до конца лестницы, как вдруг услышала свой притворный, жалкий детский тоненький голосок:
— Пожалуйста, не трогайте мою маму!
И вот она уже внизу. Волновалась Джил только об одном: хватит ли сил спустить курок. Наверное, надо держать пистолет обеими руками и жать на курок двумя пальцами.
Выяснилось, что сил у нее хватило.
Нэш услышал вой сирен.
Увидел пистолет и улыбнулся. Нутро подсказывало: надо совершить прыжок, броситься на девчонку. Но Кассандра покачала головой. Да и ему не очень-то хотелось. Девочка колебалась. И он подошел поближе и занес нож у нее над головой.
Когда Нэшу было десять, он спрашивал у отца, что происходит с человеком, когда он умирает. На что отец отвечал, мол, лучше Шекспира об этом не скажешь: «Смерть — это неизведанная страна, откуда не вернулся еще ни один путник».
Так как можно знать?
Первая пуля угодила ему прямо в грудь. Он упал, а потом пополз к девчонке, сжимая в руке нож.
Нэш так и не понял, куда угодила вторая пуля. Одна надежда, что Кассандра видела.
Глава 40
Майк сидел в той же комнате для допросов. Только на этот раз с ним был Адам.
Агент Дэррил Лекру и сотрудник УБН Скотт Дункан пытались разобраться. Где-то поблизости — Майк это чувствовал — находились остальные: Розмари, Карсон, Ди-Джей Хафф, возможно, его отец, другие готы. Их всех разделили, рассадили по отдельным помещениям, чтобы не сговорились.
Они находились здесь уже несколько часов. А Майк с Адамом еще не ответили ни на один вопрос. Эстер Кримштейн, их адвокат, велела молчать. Сейчас Майк с Адамом находились в комнате одни.
Майк взглянул на сына, почувствовал, как сжалось у него сердце.
— Все будет нормально, — сказал он уже, наверное, в пятый или шестой раз.
Адам не реагировал. Видимо, последствия шока. Впрочем, грань между шоком и простой подростковой замкнутостью довольно тонкая. Эстер бесновалась и заводилась все больше. Он это видел. То выбегала, то вбегала снова и задавала вопросы. А когда пыталась вникнуть в детали, Адам лишь качал головой.
Последний раз она заглянула к ним с полчаса назад и, выходя, бросила Майку всего два слова:
— Ничего хорошего.
Но вот дверь распахнулась снова. Вошла Эстер, схватила стул, уселась рядом с Адамом. Совсем близко, их лица разделяли несколько сантиметров.
Адам отвернулся. Она взяла его за подбородок, развернула лицом к себе.
— Посмотри на меня, Адам.
Он нехотя посмотрел.
— У тебя проблемы. Розмари и Карсон во всем винят тебя. Говорят, это ты подал идею красть у отца рецептурные бланки и расширять таким образом бизнес. Говорят, ты сам их нашел. А потом, в зависимости от настроения, могут заявить, что за этим стоял и твой отец. Что Майк искал способ подзаработать, сколотить лишний доллар наличными. Агенты УБН из этого же управления не так давно арестовали доктора Блумфилда за те же проделки — он поставлял на черный рынок рецепты. И им очень нравится эта версия, Адам. Им хочется разоблачить преступный сговор между отцом и сыном. Поднимется шумиха в прессе, их продвинут по службе. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Адам кивнул.
— Тогда почему не хочешь сказать мне правду?
— Это не важно, — пробормотал Адам.
Она всплеснула руками.
— Как это понимать?
Он снова покачал головой.
— Это всего лишь их слово против моего.
— Правильно. Но тут, видишь ли, две проблемы. Во-первых, так говорят не они одни. Двое дружков Карсона готовы подтвердить. Конечно, эти дружки могут говорить что угодно, если Карсон и Розмари попросят. К примеру, что ты проводил анализы кала на космическом корабле. Но это не главная наша проблема.
— А главная? — спросил Майк.
— У них на руках твердые вещественные доказательства — рецептурные бланки. Привязать их напрямую к Розмари и Карсону не получится. Зато они напрямую связаны с вами, доктор Бай. Это очевидно. Бланки ваши. Велика также вероятность, что они смогут проследить за передвижением этих бланков из пункта А — от вас, доктор Бай, в пункт Б — то есть на черный рынок. Через вашего сына.
Адам закрыл глаза и покачал головой.
— Что? — спросила Эстер.
— Вы мне не верите.
— Послушай, дорогой. Я не обязана тебе верить. Моя работа — защищать тебя. Это ты насчет своей мамочки беспокойся, верит она тебе или нет, ясно? А я не мамочка. Я твой адвокат, и тут тебе крупно повезло.
Адам взглянул на отца.
— Я тебе верю, — сказал Майк.
— Но не доверяешь.
Майк не знал, что ответить.
— Ты вставил эту штуку в мой компьютер. Ты подслушивал мои разговоры, читал сообщения.
— Просто мы о тебе беспокоились.
— Могли бы спросить.
— Я спрашивал, Адам. Спрашивал тысячи раз. А ты только и твердил, чтобы тебя оставили в покое. Один раз даже выгнал меня из комнаты.
— Эй, парни! — вмешалась Эстер. — Очень, конечно, занимательно наблюдать разборку между отцом и сыном. Очень трогательно, того гляди, зарыдаю. Но у меня почасовая оплата, я чертовски дорого стою. Так что давайте вернемся к сути дела.
В дверь громко постучали. Затем она отворилась, вошли специальный агент Дэррил Лекру и Скотт Дункан.
— Пошли вон, — буркнула Эстер. — Мы еще не закончили совещание.
— Тут еще кое-кто хочет видеть ваших клиентов, — заявил Лекру.
— Мне плевать, даже если это Джессика Альба верхом на водосточной трубе…
— Эстер… — вздохнул Лекру. — Поверьте мне. Это очень важно.
И они отошли в сторону. Майк поднял глаза. Он определенно не ожидал увидеть этих людей здесь. А Адам при виде их сразу заплакал.
В комнату вошли Бетси и Рон Хилл.
— Кто это, черт побери? — спросила Эстер.
— Родители Спенсера, — отозвался Майк.
— Это что еще за штучки? Пусть выйдут. Сейчас же, немедленно!
— Да тише вы, — урезонил ее Лекру. — Лучше послушайте. И помолчите.
Эстер взглянула на Адама. Потом опустила ему руку на плечо.
— Не говори ни слова. Понял меня? Ни единого слова!
Адам все плакал.
Бетси Хилл уселась за стол напротив него. В ее глазах тоже стояли слезы. Рон встал у жены за спиной. Скрестил руки на груди и смотрел в потолок. Майк видел, как дрожат у него губы. Лекру отошел в угол. Дункан — в другой.
Затем Лекру спросил:
— Миссис Хилл, можете рассказать им то же самое, что только что говорили нам?
Эстер Кримштейн держала Адама за руку, пыталась успокоить его. Бетси Хилл не сводила с подростка глаз. И вот, наконец, Адам поднял голову. Глаза их встретились.
— Что происходит? — спросил Майк.
Тут заговорила Бетси Хилл:
— Ты обманул меня, Адам.
— Ой-ой! — воскликнула Эстер. — Если начинаете с обвинений в обмане, мы все это прекращаем, прямо сию секунду!
Бетси, не обращая внимания на ее выпад, продолжала смотреть на Адама.
— Ведь вы со Спенсером поссорились вовсе не из-за девчонки, верно?
Адам молчал.
— Так или нет, я спрашиваю?
— Не отвечай, — сказала Эстер. И легонько сжала его руку в своей. — Мы не собираемся комментировать какие-то там драки и ссоры…
Адам вдруг оттолкнул ее руку.
— Миссис Хилл…
— Боишься, что они тебе не поверят? — спросила Бетси. — Боишься обидеть своего друга? Но Спенсеру уже никто не сможет причинить вред. Он мертв, Адам. И это вовсе не твоя вина.