Снаружи Ахмад взглянул на свои часы, красивые часы Cartier, подаренные ему его женой, которая находилась в Дамаске, присматривая за их тремя маленькими детьми. Его встреча должна была состояться не раньше половины пятого, но ему потребуется не менее часа, чтобы добраться туда, так как по пути будет несколько отклонений.
Он был аккуратно одет в темный костюм, а на руке у него был плащ. С аккуратной стрижкой и аккуратными усами он ничем не отличался от тысяч других ближневосточных мужчин, которые в тот день шли по своим делам в Лондоне. Он упорно трудился, чтобы культивировать этот анонимный вид.
Подойдя к углу Гайд-парка, он спустился в один из его запутанных подземных туннелей и через несколько минут вышел на дальний конец Парк-лейн, где направился к «Хилтону». Там он присоединился к группе энергичных американских туристов, ожидающих в небольшой очереди на такси перед отелем, и дал швейцару монету в фунт, когда подошла его очередь садиться в такси. Вне слышимости кого-либо, кроме водителя, он назвал пункт назначения Пикадилли-серкус.
Там он вышел и с минуту постоял у заброшенного дверного проема в конце Шефтсбери-авеню, высматривая другие такси, которые могли последовать за ним. При таком плотном движении было трудно быть уверенным, что он не находится под наблюдением; равным образом, в суматохе здешних улиц следовать за ним незамеченным было бы трудной задачей.
Он не увидел ничего предосудительного и быстро пошел к входу в подземку. Ему не нравился этот район, который, по его мнению, олицетворял сбивающую с толку английскую любовь к дешевке. Он был верен своей жене, трезвенник и просто не мог понять культуру, придающую такое значение неверности и алкоголю.
Он надеялся уже вернуться в Сирию, так как первоначально предполагалось, что его командировка продлится всего шесть месяцев. Тибширани обещал ему это; иначе Ахмад никогда бы не оставил свою семью. Но затем прибыло «Алеппо» — кодовое название источника, появившегося ни с того ни с сего, полного информации настолько необычной, что Ахмад поначалу не доверял ей и передавал только обрывки, пока пытался подтвердить ее подлинность.
Тем не менее, даже эти лакомые кусочки вызвали ужас в Дамаске, достаточно того, что Тибширани попытался настоять на том, чтобы вылететь в Лондон, чтобы лично управлять Алеппо. Но Алеппо отказался встречаться с кем-либо, кроме Ахмада, подчеркнув, что, если сирийцы попытаются надавить на него, он разорвет все контакты. Тибширани не осмеливался рисковать, особенно после того, как достоверность и ценность информации из Алеппо стали неоспоримыми.
Алеппо предсказал убийство высокопоставленного ливанского политика, информация, которая впоследствии вызвала большой интерес у той части сирийских спецслужб, которая, как многие (и ошибочно) считалась ответственной за это убийство. Он разоблачил фундаменталистскую ячейку саудовских экстремистов в Германии, которые замышляли убить Башара Асада, молодого президента Сирии, во время предстоящей поездки в Париж; в результате были обнаружены четверо мужчин, застреленных в гамбургской квартире, убийства, приписанные немецкой полицией внутренней ваххабитской вражде. А Алеппо раскрыл местонахождение иранского исследовательского центра с помощью ограниченных взрывов на основе плутония, информацию, которую Сирия тщательно хранила в секрете.
Поэтому, когда Алеппо сообщил, что два агента активно работали против сирийских интересов в Великобритании с намерением очернить имя Сирии перед мирной конференцией в Глениглсе, Ахмад проигнорировал расплывчатость информации и сразу же передал ее Тибширани. Он давно усвоил, что, когда у агента безупречный послужной список, нет смысла пытаться выбирать и выбирать; он оставит это своему начальству дома, а сам продолжит попытки контролировать эту золотую жилу.
В метро Ахмад купил билет в кассе, а не в автомате, затем остановился, чтобы купить номер « Ивнинг стандарт» , прежде чем спуститься на эскалаторе в бездонные глубины линии Пикадилли.
Он стоял на платформе, почти пустой в это время дня. Он не сел на первый прибывший поезд, а сел на следующий и стоял в купе, держа перед лицом газету, пока не вышел в Эктон-Тауне. Здесь он поднялся наверх и прошел через билетные автоматы, затем сделал вид, что посмотрел на часы, прежде чем вернуться на станцию. Он сел на поезд, идущий на север, и после одной остановки вышел на Илинг-Коммон. Там он оставался на платформе до тех пор, пока остальные сошедшие — их было всего трое — не сели в лифт и не ушли. Потом он сел на следующий поезд.
В Парк-Рояле он снова вышел, но на этот раз он покинул станцию. Он доехал на метро до южной стороны кольцевой развязки до Северного кольцевого и шел по Ангар-лейн, пока внезапно не развернулся и не пошел в обратном направлении, остановившись прямо у метро и спустившись по грязному переулку с маленькими магазинчиками.
В конце ряда магазинов было небольшое помещение с висящей снаружи вывеской с надписью «GM Olikara» . На переднем стекле магазина были десятки наклеек производителей для всех мыслимых моделей пылесосов, а витрина была забита старыми и новыми моделями. На стеклянном окошке в двери рядом с небольшой табличкой с надписью «ОТКРЫТО» висела еще одна табличка, написанная от руки и приклеенная клейкой лентой. Он гласил: «Мы ремонтируем пылесосы!»
Внутри ассистент демонстрировал покупателю машину Dyson, преднамеренно высыпая содержимое пепельницы на истончающийся ковер в магазине, прежде чем всосать беспорядок в прозрачный резервуар пылесоса одним движением машины.
Бен Ахмад проигнорировал обоих мужчин и прошел прямо через лавку в тыл, через занавеску из бисера, мимо склада и единственного убогого туалета и вышел во двор сзади. Здесь, в отличие от обшарпанного магазина, был установлен новый Портакабин, свежевыкрашенный, с незапертой дверцей. Ахмад нашел его подготовленным к своему визиту; полный чайник ждал, пока его вскипятят, а в миниатюрном холодильнике в углу стоял пакет свежего молока.
Он включил чайник и сел, внезапно утомленный напряжением пути. Он знал, что должен принять все возможные меры предосторожности. Британская слежка была легендарной, устрашающее сочетание новейших технологий и умной беготни — и агенты Моссада также были по всему Лондону. Но он был уверен, что его не преследовали до магазина, который был арендован на имя сирийского христианина, управлявшего бизнесом, но полностью оплачен Сирийской Арабской Республикой.