Он разгладил листовку, а потом аккуратно сложил ее и сунул в карман рубашки. Люда удивленно приподняла брови:
- Зачем он вам?
- Да я просто... сам хочу попробовать рисовать такие пейзажи... - пробормотал молодой человек, отводя глаза. - Чтобы это был вид из окна, с рамой и подоконником. Не подумайте, я не буду копировать ваш эскиз, мне только нужен был образец, на который можно ориентироваться...
- Да можете и скопировать, - равнодушно отозвалась Людмила. - Я пейзажи все равно почти не рисую, я больше по натюрмортам. Только давайте я вам нарисую вид из окна получше и в цвете?
- Если вам не трудно! - радостно закивал Поль. Но смятый рисунок все-таки оставил себе.
С тех пор Крупинина дарила ему рисунки почти на каждой встрече. Поль показывал ей то красивый вид на море с парусниками, то кошку возле мусорного бака, то увядающий цветок на клумбе и уговаривал изобразить все это на бумаге. А потом забирал все, что она рисовала - и вполне приличные этюды, которые она делала дома, и самые захудалые наброски, порой состоящие из нескольких штрихов и забракованные девушкой. Кто бы еще стал собирать все ее творческие работы, даже испорченные, если не влюбленный в нее человек?
* * *
- Нет-нет, сегодня не надо ничего рисовать, - ответил Поль, открывая перед Людой дверь. - Сегодня твой вечер, и ты будешь делать только то, что тебе нравится.
* * *
Крупининой и так все нравилось на встречах с Полем. Если не считать этой его причуды с рисунками, с ним ей было просто невероятно хорошо. Он умел поддержать беседу на любую тему, с ним можно было обсуждать все, что Людмиле было интересно, с ним можно было дурачиться или вести серьезный спор... На занятиях он был лучшим ее учеником, на прогулках - галантным кавалером, а когда она в первый раз предложила ему зайти к ней в гости, принес с собой коробку ее любимых профитролей, хотя она ни разу не говорила ему об этом лакомстве. Правда, вручив ей коробку, гость переключил свое внимание на ее рисунки - стоило ему войти в комнату, и он уставился вытаращенными глазами на мольберт, с которого сползла закрывающая начатую картину ткань.
- Это же... "Английский завтрак"! - выдохнул он шепотом.
- Ага, я именно так собираюсь ее назвать, - кивнула Крупинина. - Но как ты догадался - там же пока еще только одна колбаска нарисована...
- Так ведь именно такие колбаски британцы на завтрак готовят, я в сети фотки видел, - торопливо забормотал Поль. - И вон тот овал - это ведь будет желток яичницы, правильно?
- Да, точно, - улыбнулась художница и поманила его на кухню. - Ладно, пошли чай пить.
Но выманить Поля из комнаты, заставленной холстами в рамах и заваленной эскизами, оказалось непросто. Он сунул нос почти везде и выпросил у Людмилы несколько старых набросков, которые она собиралась выкинуть, после чего девушка попыталась вручить ему один из своих готовых натюрмортов, которые считала удачными, но от этого подарка гость, к ее крайнему удивлению, вежливо отказался.
- Это классная картина, но тебе лучше оставить ее у себя, - заявил он, осторожно взяв в руки изображение расстеленного на траве пледа, на котором лежали салфетки со всевозможными бутербродами. - Ее потом можно будет продать.
- Да брось! - фыркнула Крупинина. - Таких картин тысячи у каждого учителя рисования! Никто их не купит, я и пытаться не буду.
Однако Поль так и не взял у нее "Пикник", а когда она все-таки потащила его пить чай, бросил на начатый "Английский завтрак" еще один странный, как будто бы восхищенный взгляд.
* * *
Несмотря на уверения Поля, что сегодня она может ни в чем себе не отказывать, Люда выбрала в меню самое дешевое блюдо. Правда, от белого вина, которое ей настойчиво предлагал ее друг, отказываться не стала. Если Поль действительно решил признаться ей в любви, будет лучше, если она перед этим немного выпьет. Для храбрости. Чтобы ее голос не дрожал, когда она ответит ему "да".
А Людмила уже знала, что ответит ему именно так. И не потому, что все это время он смотрел влюбленным взглядом на нее и еще более влюбленным взглядом на ее картины, включая законченный накануне "Английский завтрак". Точнее, не только поэтому. Еще потому, что когда он отрывался от нее и смотрел по сторонам, на других людей, в его взгляде часто появлялось сочувствие и какая-то теплая доброта. Один раз во время прогулки он бросился помогать вышедшей из магазина старушке, у которой порвался пакет с покупками, и они с Людой донесли все это до ее дома, другой раз после урока стал утешать расплакавшуюся сокурсницу, которой никак не давалось передать оттенки спелых фруктов. Все эти мелочи накапливались вместе, словно отдельные штрихи на бумаге, и постепенно складывались в картину... в портрет по-настоящему хорошего человека.