Даже в состоянии абсолютной паники я смутно осознаю важность их беззвучного диалога. Им что-то известно. Что-то, что они — по крайней мере, Рид — хотели бы утаить от меня.
— Макс, — затем осторожно начинает младший следователь. Его голос что потрескивание льда в нашем холодильнике, когда он начинает оттаивать. — Вы уверены, что это хорошая…
Тот перебивает его нетерпеливым хмыканьем и обращает взгляд на меня, ожидая ответа.
Мне требуется пара секунд, чтобы сосредоточиться. Страх постепенно сменяется любопытством. Либо я сумасшедшая, либо нет. Выяснить это можно лишь одним способом.
— Хорошо, — выдавливаю я, восстанавливая дыхание.
Макс откидывается на спинку стула — еще один зачарованный слушатель печальной повести.
Раскрываю рот и тут же закрываю снова. Думается с трудом, но кое-что все же приходит мне в голову, и я добавляю:
— И про попытки связаться тоже.
Рид, похоже, уже готов оттащить Макса в сторону, чтобы я не слышала его разъяренной отповеди.
Однако Макс лишь пожимает плечами. Расследование явно возглавляет он, что бы там Рид ни наплел, когда представлялся мне.
— Договорились, про попытки связаться с «Авророй» я тоже расскажу.
Вот и славно.
6
Тогда
— Теоретически «Аврора» вполне могла принимать припасы с транспортников прямо в полете. В то время это являлось передовым достижением, — объясняет Нис звенящим от возбуждения голосом. — Поэтому наружным люком можно управлять автономно, при наличии допуска к загрузке и кода разблокировки.
И последний у него явно имеется.
После успешного захвата аварийного буя, который теперь занимает большую часть и без того скудного пространства камбуза, я наблюдаю на мониторах рядом с шлюзом за открытием грузового отсека «Авроры». Из утробы лайнера вырывается воздух и мелкий мусор — стало быть, все эти годы трюм оставался герметичным. Темный гигантский отсек заглатывает нас целиком, и на мгновение изображение на экранах сменяется чернотой. Я вздрагиваю. На нас словно опустилась гигантская тень, хотя освещение внутри ЛИНА остается ярким.
Затем вспыхивают внешние прожекторы, и нашим глазам впервые предстает внутреннее пространство «Авроры».
На удивление обычное, если не считать плавающего в воздухе всяческого хлама, оторвавшегося от пола после отключения гравитации. Разнообразный крепеж, какие-то доски, складной стул, куски полиэтилена, катушки скотча. Вот мимо проплывает кофейная кружка, абсурдно сохраняющая вертикальное положение, словно ее несет жаждущий кофеина призрак.
Вдоль стен, штабелями около двух с половиной метров высотой, тянутся сотни вместительных пластиковых контейнеров. Большинство из них по-прежнему надежно закреплены ремнями, и лишь штук пять, без крышек, мягко покачиваются по периметру, где их бросили. Что-то искали? Возможно, провизию.
А затем…
В левом дальнем углу над контейнерами бесцельно дрейфует какой-то четырехногий предмет, покрытый блестящей черной краской, переливающейся в лучах наших прожекторов.
— Черт. — Я подаюсь к экрану, пытаясь разобрать, что же это такое. Через секунду мозг мысленно переворачивает предмет в более привычное положение.
Да это же кабинетный рояль, плавающий вверх тормашками!
Его крышка закрыта и аккуратно перетянута ремнем из ворсистой ткани, чтобы не повредить дерево. Мера уже совершенно бесполезная: даже с такого расстояния видно, что края рояля покорежены, а то и вовсе расщеплены после ударов о стены и прочие предметы, и из-под полировки местами проглядывает дерево.
Инструмент выглядит здесь совершенно неуместным. Меня снова пробирает дрожь.
— Собирались проводить концерты на борту. — выдвигает предположение Нис. — Развлекать пассажиров.
В противоположном углу из-под планок гигантской деревянной клети поблескивает желтый металл. Какое-то строительное оборудование? На передней панели тары наискось выжжено название «Мира». Перед клетью друг на дружке лежат, привязанные к палубе, три огромные сплющенные упаковки, в которых я узнаю жилые модули.
— Нис, а что здесь делает груз для Миры? — спрашиваю я. Дело в том, что «Аврора» — корабль… то есть была кораблем «Сити-Футуры», а Мира — финансируемое «Веруксом» поселение на Марсе. Тогда корпорации в некотором роде конкурировали, хотя «Верукс» больше специализировался на производстве инопланетных жилищ и колонизации, а «СФ» монополизировала рынок кораблестроения. Тем не менее «Аврору» рассматривали как некоторое покушение на вотчину «Верукса» — роскошь на космическом корабле в противовес тяжелому и едва ли не примитивному существованию в планетарном поселении.