— Охренеть. Да уж, весело, — отзывается пилот.
— Я так не думаю, — внезапно произносит по связи Нис.
— Ты о чем? — удивляюсь я.
— Если они пытались забаррикадироваться, почему вся мебель здесь? — поясняет свою мысль системщик.
— Чтобы заблокировать коридор, — как само собой разумеющееся, указывает Воллер.
— А разве не легче было подпереть дверь внутри каюты? — настаивает Нис. — И посмотри на дверь, кэп, что сейчас рядом с тобой.
Я останавливаюсь. Как и соседние, дверь издырявлена снаружи, однако от ее ручки к хаотичной груде мебели перед ней тянется черный шнур. Вот он обвивает подлокотник кресла, ножку стола и в конце концов исчезает в глубине свалки. Будто снаружи пытались не допустить, чтобы каюту открыли. Изнутри.
Где-то глубоко внутри меня зарождается волна паники. Да что здесь творилось?
— Двигаемся дальше, — твердо произношу я. Здесь мне совсем не нравится. От ощущения, будто из уголков и теней за нами тихонько наблюдают — следят, — по коже пробегают мурашки, даже тепло скафандра не спасает.
— Согласен, — отзывается Воллер, поравнявшись со мной на другой стороне коридора. — Как-то здесь жутковато, нахрен.
Нис прав, на следующем уровне действительно становится легче. Коридор здесь немного пошире, и продвигаться по нему проще. Это самый нижний уровень пассажирских кают — самое дешевое платное жилье на «Авроре», в основном отводившееся ассистентам, собачьим няням, помощникам собачьих нянь, костюмершам, стилисткам и, в качестве последнего штриха, операторской группе, снимавшей сестер Данливи на борту.
— Было такое реалити-шоу, «Живи в стиле Данливи», — объясняет системщик. — Или просто «Стиль Данливи». Сестры рекламировали круизную линию, а киношники записывали их впечатления и отправляли обратно на Землю. До того, как «Сити-Футура» потеряла связь с лайнером, вышло пять серий.
В наушниках раздается щелчок, и я слышу звуковую дорожку.
— О боже, это просто отпад! Видела бассейн? — пищит девица на фоне приглушенного гула голосов, по-видимому, других пассажиров.
— Уймись, Кэтти, не занудствуй, — сквозь шуршание ткани воркует другая девушка. У этой голос поприятнее. — Я иду в спа. Говорят, Линкс тоже здесь.
— Но ты не должна с ним общаться! — беспокоится Кэтти. — Согласно судебному запрету…
— В космосе не считается, ясно? — Вторая девушка нетерпеливо фыркает, следом доносится шум захлопываемой двери.
Запись обрывается.
— По слухам, было снято еще несколько серий, однако в эфир их так и не выпустили. В то время отец сестер работал юрисконсультом президента Соединенных Штатов, а они постоянно оказывались в центре внимания. То вляпывались в очередной скандал, то рекламировали новую линию… — Нис запинается. — Блеска для губ. Это типа… А что это такое?
— Погоди, так ты про «Данливи косметикс»? Значит, это их компания… была? — оживляется Лурдес. — Она, кстати, все еще существует. Мои сестры пользуются, — добавляет она несколько ошеломленно.
— Да, та самая, — подтверждает системщик. — После исчезновения сестер компанию взяла под контроль их родня. Пассажиры «Авроры» были из высшего общества.
Кроме, пожалуй, этого уровня, обитатели которого располагались в буквальном смысле слова ниже знаменитостей — и за их счет.
Тем не менее того хаоса, что встретил нас на палубе экипажа, здесь нет и в помине. Мы с Воллером беспрепятственно следуем указателям к лестницам и лифтам. По обеим сторонам коридора тянутся двери, эдакие молчаливые солдаты в длинных стройных шеренгах, ожидающие дальнейших приказов.
По пути пилот дергает одну из ручек.
— Эй! — осаживаю я его.
— Да просто проверяю, кэп, — пожимает он плечами. — Заперто.
Однако вмятин и дырок желавшие попасть внутрь — или выбраться наружу — на дверях не оставили. И никаких нагромождений из плавающих стульев или тележек в качестве потенциальных баррикад.
Попадается лишь случайный, вполне уместный хлам — туфля-другая, пара чемоданов, сервировочный поднос в ореоле стеклянной посуды и столовых приборов.
Самым необычным предметом оказывается парящий посреди прохода какой-то длинный шнурок, так и переливающийся в лучах наших фонарей. Только вблизи мы понимаем, что это собачий поводок, и на свету играют бриллианты, украшающие натуральную кожу.
Воллер останавливается, деловито скручивает поводок и запихивает его в медицинский мешок.
— Прекрати, — рявкаю я.
— В чем дело? Не похоже, что он кому-то нужен.