Сэм видел триумф на лице ублюдка. Но ему было плевать в этот момент на победу, которую тот одержал над их семьей. Разве имеет значение, что именно празднует твой враг, если от этой семьи остались жалкие ошмётки? Если осталась только горечь воспоминаний и едкое чувство безысходности перед безумием отца?
Да, к сожалению, Сэм никогда не был слабаком и сумел собственной кровью вывести ту самую, жирную точку, запятнав ею последний кадр того самого семейного альбома.
Сэм перевернулся на живот и громко застонал от боли. Всё тело не просто болело. Нееет. Казалось, он сам и есть боль. Она пульсировала в каждой клетке, она дрожала на кончиках трясущихся пальцев, которыми он пытался откинуть влажные от пота волосы со лба и не смог. Руки были словно свинцовые: тяжёлые и неподъёмные. Первое время он не мог даже дышать. Дыхание вырывалось из груди со свистом, рвано и через страдания. Грудь поднималась от попытки сделать вздох, и Сэм кричал, потому что чувствовал, как крошились на части кости грудной клетки. Он тут же останавливался и кусал губы, когда от нехватки кислорода схватывало горло. От привкуса прогнившей крови во рту тошнило и тянуло выблевать внутренности. Так, наверное, умирают бессмертные. Но Сэм не умирал. Он воскрешал. Воскрешал нейтралом после ритуала, проведённого Курдом и его сообщниками…день назад? Неделю? Месяц? Сэм пока понятия не имел. Он не представлял, сколько провалялся бесчувственным трупом в какой-то пещере, продуваемой всеми ветрами. Помнил только, как проснулся от жуткого холода, как колотило всё тело и от озноба стучали зубы.
Вот когда ему стало страшно. Когда постарался понять, сколько времени прошло с тех пор, когда он склонил колени перед фигурой в длинном чёрном одеянии. Сэм невольно отшатнулся тогда, увидев, что фигура не стояла на земле, а словно парила над ней. Страх. Он вдруг ясно ощутил, что фигура вызывала у него страх. Именно вызывала. Намеренно. Словно копаясь в его голове, протягивая холодные длинные щупальца своей энергии к его эмоциональной сетке, чтобы вытянуть нужные струны, поигрывая ими на пронзающем ветру его сознания. Первой реакцией стало сопротивление. Сэм попытался закрыться…и не смог. Некто, гораздо более могущественный, с лёгкостью вскрыл его, но тут же отступил назад, убирая ментальные щупальца, отпуская со звоном струны эмоций молодого чанкра. Словно давая в последний раз сделать выбор. И Сэм сделал его. Сцепив зубы и проклиная себя мысленно за проявленную слабость, склонил голову, протягивая руку за чашей, в которой плескалось нечто, напоминавшее по запаху кровь, а на вкус оказавшееся откровенным дерьмом.
Какие-то слова, игры с энергией, словно этот некто вплетал свою частицу в неё…а после глоток этой зловонной жижи, и Сэма вырубило. Вырубило с единственной мыслью в голове: даже если он не переживёт это обращение, по крайней мере, он сдохнет почти равным по силе с тем, кого считал своим отцом.
И он бы расхохотался, очнувшись. Он бы позволил своему смеху взорваться под сводами пещеры, нарушив мерное капание вод, стекавших с потолка. Возможно, он даже попробовал бы сразу связаться с матерью, как только пришёл в себя…если бы мог. А он не мог. Только разомкнуть горевшие словно в огне веки и смотреть, как ползут над головой мокрицы. Омерзительные, тошнотворные. Состоящие из мышц. Излучающие силу. Наверное, именно в этом и проявляется могущество – не в красоте, не в эстетике, а в способности выживать без рук и без ног, превращаться в тварь, готовую выгрызать себе путь любыми способами, на любой поверхности и в любом положении.
Пару раз он ощущал где-то рядом энергетику Курда. Он его не видел, но понял, что именно Глава стоял у самого входа в пещеру. Пару раз ублюдок даже ощутимо пнул его в бок, словно проверяя, жив ли младший Мокану. Видимо, в тот момент Сэм даже не дышал.
А ещё однажды ему показалось…точнее, он ощутил присутствие другого нейтрала. Словно бред. Кошмар, в который трансформируется с невиданной скоростью ваш сон. Кошмар, в котором вы пытаетесь закричать, но не можете издать ни звука. Кошмар, в котором вы пытаетесь оглянуться, но не можете двинуть и шеей. В котором вы бежите вверх от чудища по лестнице, и она обрывается...и вы бы спрыгнули вниз, выбирая разбиться к чертям…и вы даже делаете этот прыжок, но ваши ноги стали слишком ватными, вы превратились в бесполезный мешок с кучей желейных костей, неспособный сделать даже шага.