Я покачала головой.
– Нет, я намерена отправиться в архив, прежде чем он закроется на выходные. Эта информация, – я щелкнула пальцем по газете, – бесполезна. Я хочу знать, что на самом деле произошло.
Айви отложила свою оладью и вопросительно подняла тонкие брови.
– Если я смогу доказать, что Трент торгует «серой», и сдать его в ВБ, – пояснила я, – они забудут про мой контракт. У них уже давно выписан ордер на его арест. – «А кроме того, так я смогу к черту-дьяволу убраться из этой церкви», – мысленно добавила я.
– Доказать, что Трент заправляет торговлей «серой»? – Айви нахмурилась. – Никто даже не может доказать, что он человек, а не Внутриземец. Или наоборот. Благодаря своим деньгам Трент скользкий как лягушачьи сопли в дождливый день. За деньги нельзя купить невиновность, зато можно купить молчание. – Она отщипнула еще кусочек оладьи. В халате, с нечесаными волосами, Айви очень даже напоминала одну из моих соседок по комнате, которые порой бывали у меня в последние несколько лет. И это лишало меня присутствия духа. С восходом солнца все так изменилось.
– Вкусно, – сказала Айви, показывая мне оладью. – Вот что я тебе скажу. Я буду покупать бакалею, если ты станешь готовить обед. Завтрак и ленч я смогу делать сама, но вообще-то я не люблю готовить.
Тоже не слишком ценя более тонкие изыски кулинарного искусства, я выразила на лице понимание и одобрение, а только потом задумалась. Да, приготовление обеда будет отнимать время, зато мне не придется ходить по магазинам. Даже если бы Айви всего лишь предложила, чтобы я не рисковала своей жизнью из-за консервной банки с фасолью, это уже прозвучало бы классно. Кроме того, готовить я все равно собиралась, а готовить для нас двоих было проще, чем готовить только для себя.
– Конечно, – отозвалась я.
– Вот и поладили, – негромко подытожила Айви.
Я взглянула на часы. Было без двадцати два. Мой стул заскрипел по линолеуму, когда я встала, прихватывая себе еще оладью.
– Ладно, я пойду. Мне придется поймать машину. А то в этом автобусе просто ужасно.
Айви положила комиксы на ворох всякой всячины вокруг компьютера.
– ВБ не позволит тебе так просто туда войти.
– Вынуждена будет позволить. Там публичный архив. Никто не собирается кончать со мной на глазах у целой банды свидетелей, от которой потом придется откупаться. Слишком серьезный урон для прибыли, – с горечью закончила я.
Изгиб тонких бровей Айви яснее всяких слов поведал мне, что она в этом не убеждена.
– Послушай, – сказала я, стягивая со стула свою сумочку и принимаясь в ней рыться. – Я воспользуюсь, заговором маскировки, идет? И уйду при первом же признаке неприятностей.
Амулет, которым я помахала в воздухе, похоже, Айви удовлетворил. Однако, возвращаясь к своим комиксам, она пробурчала:
– Дженкса с собой возьмешь? На самом деле это был не вопрос, и я скорчила недовольную гримасу.
– Угу. Ясное дело. – Я уже слишком хорошо знала, что Дженкс – сущая достача с крылышками. Однако, высунув голову в заднюю дверь и покричав его, я подумала, что славно будет иметь компанию, пусть даже и фейка.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Я забилась в самый угол автобусного сиденья, стараясь позаботиться о том, чтобы никто не смог, заглянуть мне за плечо. Автобус был полон народа, а я не хотела, чтобы хоть кто-то узнал, что я такое читаю.
«Если ваш любовник-вампир насытился вами и больше не возбуждается, – прочла я, – попробуйте поносить какие-нибудь его вещи. Не следует слишком усердствовать. Вполне может хватить носового платка или галстука. Запах вашего пота на его вещах – это нечто, чему не может сопротивляться даже самый сдержанный из вампиров».
Отлично. Итак, ни в коем случае больше не надевать халат Айви или ее ночную рубашку.
«Зачастую даже просто совместная стирка вашей одежды оставляет достаточно запаха, чтобы ваш любовник знал о вашей к нему привязанности».
Замечательно. Стираем строго по отдельности.
«Если ваш любовник-вампир прямо в середине разговора отходит в более уединенное место, будьте уверены, что он вас не отвергает. Напротив, это приглашение. Боритесь изо всех сил. Возьмите с собой еду или выпивку, чтобы расслабить челюсти и выделить слюну. Не слишком заигрывайте. Красное вино давно вышло из моды. Лучше попробуйте яблоко или что-нибудь столь же хрусткое».
Проклятье.
«Не все вампиры одинаковы. Выясните, нравятся ли вашему любовнику постельные разговоры. Прелюдия может принимать самые разнообразные формы. Разговор о прежних узах и родословной непременно заденет чувствительную струнку и возбудит гордость, если только ваш любовник– не выходец из второсортного рода».
Будь оно все проклято! Я была потаскухой. Я была долбаной вампирской любовницей.
Закрыв глаза, я откинула голову на спинку сиденья. Чье-то теплое дыхание защекотало мне шею. Я резко вскинулась и повернула голову. Мой кулак пошел сам собой. И врезался прямиком в ладонь привлекательному мужчине. Тот рассмеялся звучному шлепку, умоляюще поднимая руки. Но меня остановил не этот жест, а легкое веселье в глазах мужчины, мягких и задумчивых.
– Страницу сорок девятую вы еще, случайно, не изучали? – спросил он, подаваясь вперед и кладя скрещенные руки на спинку моего сиденья.
Я озадаченно на него посмотрела, и улыбка мужчины стала еще более чарующей. Он был едва ли не слишком красив, сохраняя в приятных чертах своего лица какой-то юношеский пыл. Затем взгляд его соскользнул на книжку у меня в руке.
– Страница сорок девятая, – повторил мужчина, слегка понижая голос. – Клянусь, она вас в корне изменит.
Я нетерпеливо пролистнула книжку до нужной страницы. Ох ты боже мой. В этой книжке еще и иллюстрации имелись. Но затем я заколебалась, недоуменно прищуриваясь. Не присутствовал ли там кто-то третий? И что за дьявольщина была привинчена к стене?
– Вот так, – сказал мужчина, протягивая руку через сиденье и поворачивая книжку. От него пахло чистым лесным одеколоном. Запах одеколона был так же приятен, как его непринужденный голос и мягкая ладонь, ненароком коснувшаяся моей руки. Мужчина казался классическим вампирским лизоблюдом: прекрасно сложенный, одетый в черное и одержимый пугающий потребностью нравиться.
Не говоря уж о его явном пренебрежении к чужому личному пространству.
Я оторвала от него пристальный взор, когда мужчина похлопал ладонью по книжке.
– Ой! – невольно воскликнула я и с жаром захлопнула свое чтиво. На иллюстрации было изображено две персоны. Три, если считать ту, которая была с… в общем, неважно, с чем.
Я невольно подняла глаза на мужчину.
– Вы это пережили? – спросила я, не очень хорошо понимая, следует мне поражаться, пугаться или смущаться.
Во взгляде его вдруг засветилось чуть ли не благоговение.
– Да. Две недели я не мог шевелить ногами, но нисколько об этом не жалею.
Чувствуя, как отчаянно колотится мое сердце, я запихнула книжку обратно в сумочку. Мужчина с чарующей улыбкой поднялся и заковылял к выходу. Я не смогла не заметить, как он хромает, Меня удивляло, что он вообще может ходить. Бездонные глаза мужчины не отрывались от меня, пока он спускался по лесенке.
С трудом сглотнув, я заставила себя отвернуться. Затем любопытство все же взяло надо мной верх. Даже не дождавшись, пока все выйдут из автобуса, я снова вытащила книжку Айви из сумочки. Холодными пальцами я раскрыла ее на нужной странице и, не обращая внимания на иллюстрацию, прочла мелкий шрифт под радостной инструкцией «Как это делается». Лицо мое похолодело, а и животе сжался комок.
Мелким шрифтом было напечатано предупреждение не позволять любовнику-вампиру тебя на это толкать, если только тебя уже по меньшей мере три раза не укусили. В ином случае у тебя в организме не окажется достаточно вампирской слюны, чтобы подавить болевые рецепторы и одурачить твой мозг, заставляя его принять боль за удовольствие. Там даже имелись инструкции на тот счет, как /держаться от потери сознания, если в тебе действительно не оказалось достаточного количества вампирской слюны и ты испытываешь мучительную боль. Судя по всему, если кровяное давление падало, вместе с ним резко снижалось удовольствие твоего любовника-вампира. Однако там не было ни слова о том, как заставить его остановиться.