— Дани, я… я ведь смотрела, как отец отдал жизнь, чтобы защитить меня. А потом и мама. Я думала, что и Маронда тоже… — она всхлипнула, но слез не было. — Мы не должны умирать друг за друга. Мы должны ради друг друга жить. Все, что мы сейчас делаем, мы делаем для этого. Чтобы я смогла прожить жизнь ради вас. Ради тебя.
Данатос встал с камня и сел еще ближе к ней, прямо на траву, и обхватил ее обеими руками. Феликса прижалась к нему и уткнулась лицом в воротник его куртки. Он гладил волшебницу по волосам, а она с наслаждением вдыхала запах меда, телячьей кожи и дыма, которым пропитался оборотень.
Неделя пролетела почти незаметно. Здоровые моряки каждый день уплывали на шлюпке в ближайший портовый город, где пьянствовали, дрались, искали любовных утех и играли в азартные игры. Когда они еще были на островах, Лаэрт обменял золото из сокровищницы Пигсвеллов на местную валюту, так что матросы спускали свое жалование, не вызывая подозрений.
Акыр, Кистень, Ранжисона и большая часть офицерского состава в город не совались. Предпочитали резаться в кости между собой.
— Три пятерки! — хлопнул по импровизированному столу Кистень. — Переброс?
— Ранжисона пас, — поджал губы канонир. — А ты бросай, сколько хочешь. Не перебьешь все равно!
— Перебрасываю все, — отреагировал Джереми Киттерс. — Фартит тебе сегодня, чертяка!
— Ранжисону любит фортуна, потому что он лишен любви невесты, — сверкнул зубами сардан. Его кости выстроились ровненько от двойки до шестерки. — Бросай давай!
Кистень закинул два кубика в кружку, зажал ладонью, потряс и со стуком перевернул кружку на стол. Под ней обнаружились тройка и пятерка.
— А, да и похрен! — плюнул штурман. — Все равно надоело. Киттерс?
Квартирмейстер тряс кружку долго. Выпали единица, две двойки, четверка и шестерка.
— Пойдем лучше рыбу ловить, — вздохнул Киттерс. — На рыбалке мне больше везет.
— Да ну, — лениво потянулся Кистень. — Лучше уж крабов гонять. Рыба приелась уже. Хотя вот если ухи сварить…
— Правильно, — рассмеялся Ранжисона, сгребая с грубой столешницы монеты, — а то до нитки вас обчищу. А на рыбалке делать нечего. Капитан наш каждый день ходит рыбачить к заливу, приносит по два ведра. Вы-то больше рыбины за раз еще не принесли, зато глаза вечно красные, как у демонов, потому что огненной водой всю глотку себе заливаете. Всю рыбу ему распугаете.
Квартирмейстер Киттерс только развел руками. Кистень почесал в затылке.
— Айда в спарринг тогда, — решил он. — Вон старпом-то капитанский целыми днями Динку гоняет, продохнуть девчонке не дает.
В паре десятков метров от них Феликса и Дина вели воздушный поединок. Чародейка расставила на поляне крутящихся ветряков с широкими лопастями. Лопасти были легкими, из тонкий рей и бумаги, чтобы не поранить девочку. Но Дина прекрасно ориентировалась в воздушных потоках. Она скользила между бумажных лопастей, как воздушный змей. Чародейка постоянно меняла направление ветра и вращения лопастей, а ее ученица перемещалась между ними, пытаясь попасть на другую сторону поляны.
— Ап! — Дина наконец преодолела последний ряд ветряков и выпрыгнула через лопасти на траву.
— Вот теперь очень хорошо, — похвалила ее волшебница. — Поняла, в чем подвох?
— Да, — девочка довольно кивнула. — Нельзя пытаться развернуть лопасти. Проще вписаться в их движение.
— Верно, — улыбнулась Феликса.
— Купаться? — прищурилась Дина.
Ее наставница закатила глаза. Дина тащила ее на море при каждом удобном случае.
— Дина, душа моя, я больше не могу! — взмолилась Феликса. — Опять купаться? Я так скоро водорослями обрасту.
— Ну я же не обросла, — парировала девочка. — И милсдарь Лаэрт тоже. Он очень хорошо плавает.
— Так может ты с ним пойдешь купаться, а я на берегу посижу? — предложила Феликса.
Дина прикусила губу. На корабле все хорошо к ней относились и принимали за равную, но воспитание не позволяло ей так запросто находиться наедине с взрослым мужчиной. Феликса поняла, что сморозила глупость.
— Ладно, — сдалась она, — но на глубину я не полезу. Надоело волосы сушить.
Девочка подпрыгнула и побежала переодеваться в рубаху и штаны для купания. «Предлагала мне мама завести себе нормальный купальный костюм, — вздохнула про себя Феликса. — Зря не послушала». Феликса неплохо плавала и даже могла нырять очень глубоко, но последнее время не получала от этого удовольствия.
Когда они спустились к пляжу на берегу бухты, Лаэрт уже выходил из воды. К ногам прилипли хлопковые шаровары, на талии он застегнул какой-то странный пояс.