Новый рев суккуба болезненно кольнул уши. Мгновением позже раздался грохот удара, и оборотень жалобно вскрикнул.
Демоница снова нависла над Брисигидой, дохнула свежей кровью. Даже сквозь пелену морока жрица видела, как вместо правой руки у суккуба клубится черный дым с алыми всполохами. На боку виднелась схожая рана, но обе затягивались прямо на глазах.
— Отчаянная попытка, — прошипела бестия. — Но тщетная. Твой братец меня разозлил!
«Если кому и под силу справиться с этой тварью, то только тебе», — раздалось у Брисигиды в голове. Жрицу словно окатили ледяной водой. Жар и холод пронзили ее тело; она выгнулась, захрипела… Когда Брисигида огляделась и попыталась встать, она поняла, что чего-то не хватает. Сине-фиолетовые огоньки пропали, как и огромная золотистая пума.
Раздумывать над этим было некогда. Брисигида увидела перед собой прядь алых волос, намотала на кулак и дернула на себя. Раздался раскатистый рев.
— Пора кончать с этим, — зашипела демоница, снова вперив в нее угольки глаз.
— Пожалуй, — согласилась жрица.
Она накинула прядь, которую держала в руках, на изогнутый черный рог и снова дернула, почти повисла на багряных волосах. Рог треснул, но не отломился. Суккуб неловко завалилась. Брисигида схватилась за треснувший рог обеими руками. Тот задымился под ее ладонями, и демоница издала высокий пронзительный вой. Жрица подавила желание закрыть уши ладонями, сняла одну руку и ухватила второй рог. Тот тоже задымился, гладкая черная поверхность пошла трещинами. Суккуб металась и выла на той же высокой ноте. Черные когти впились Брисигиде в спину, но жрица не позволила себе сдаться. Краем глаза она видела, как начинает рассеиваться белый туман и зарастают черные провалы в земле.
— Великая Матерь, трижды единая во всех мирах, — зашептала девушка, — даруй прощение своей бедной дочери. Бездну страданий пережила она и заслужила немного покоя. Имя твое не предалось забвению, так да пребудет же с ней твое милосердие, и милость твоя, и имя твое.
Сердце жрицы трижды медленно и сильно стукнуло, и она с облегчением увидела несколько рун, выжженных на обратной стороне век.
— Возвращаю тебе имя твое, дитя, — она закончила молитву и выпустила остатки сожженных рогов. — Анаштара.
Красноволосая демоница скорчилась у ее ног и заплакала. Обломанные, обожженные остовы у нее на голове постепенно рассыпались в прах.
Феликса пила отвар душицы. Снасти поскрипывали, моряки болтали, Кистень и Джей Киттерс распевали похабные песенки. «Идиллия, — подумала она. — Как же мы пересрали, когда рассеялся туман и появились эти четверо. Голая Брис, огромная чернокожая демоница — тоже не обремененная одеждой — и избитый Дани с Лаэртом на руках». Первое, что пришло им в голову в тот момент, — что суккуб подчинила их троих и пришла за остальными. Но демоница взошла по трапу только после Брисигиды и Данатоса.
Сейчас чернокожая Анаштара сидела рядом — уже не такая высокая и мощная, но все равно рослая. Надевать штаны она отказалась наотрез. Феликса отдала ей свою старую робу, чем-то похожую на ту, что носила Маронда. Длинное черное одеяние устроило суккуба и, кажется, подняло настроение, причем настолько, что она согласилась помочь им поднять с морского дна спрятанные корабли. После того, как Брисигида вернула Анаштаре имя, зловещая аура островов спала, и найти границу проклятых вод, где они оставили суда, демонице оказалось намного проще. Суккуб отпустила всех своих мертвых, включая душу Фарнисса. Кажется, она даже обрадовалась такому исходу.
При Брисигиде Анаштара вела себя кротко, как овечка при пастухе. С Марондой, Феликсой и Диной она держалась непринужденно и дерзко. При мужчинах и вовсе строила высокомерную мину и отказывалась отвечать на вопросы из мужских уст. Феликса решила расспросить ее один на один.
— Так ты — один из ключей к Острову Жизни? — переспросила чародейка.
— Нас называли Хранителями Пути, или Проводниками, девочка моя, — наставительно поправила ее Анаштара. — Как и вашего парня. Я — Проводник к источнику Мертвой воды, к источнику смерти. К твоему сведению, я не всегда была такой.
— Такой — это какой? — усмехнулась Феликса.
— Злобной и жадной, — скривилась демоница. — И острова эти не казались таким гиблым местом. Пару тысяч лет назад я еще терпела пришельцев. Они не находили здесь воды и припасов и быстро уплывали.
Феликса сделала еще несколько глотков из кружки с отваром. Анаштара пила свиную кровь. Радна сцеживала ее с запасов заколдованного мяса несколько часов. Без этого суккубу пришлось бы погрузить корабль в туман и опять всех усыпить, чтобы ее аура никому не повредила.