За двадцать восемь дней волосы отросли на добрый сантиметр, и Ноэми сменила стрижку скинхеда на прическу проходящего химиотерапию больного. Теперь стало совершенно очевидно, что в ответ на выстрел, повредивший кожу волосистой части головы, организм запутался в генетической информации и начал творить незнамо что. Весь правый висок покрылся седыми волосами. Некоторые назвали бы это шиком — одинокая серебристая прядь в рыжей шевелюре.
Ноэми сложила сумку, забрала парочку вещей из душевой, спокойно уселась на кровать и принялась ждать, болтая ногами, как нетерпеливый ребенок. С целью избежать возможности отразиться в зеркале, каждое ее движение в этой палате было рассчитано до миллиметра. Она могла бы попросту снять зеркало, развернуть к стене или разбить, но оно как бы предвещало будущие взгляды — взгляды людей, с которыми она столкнется, едва выйдет наружу. На улице можно опустить голову, отвернуть лицо или слегка прикрыть его, но она не вправе ни требовать от прохожих, чтобы они шли, глядя в небеса, ни выколоть всем глаза. Жаль. Так что придется привыкать.
Войдя к ней в палату и заметив, что она совершенно готова, Мельхиор ощутил, как у него сжалось сердце. Хотя «готова» — слишком сильно сказано. Ноэми понятия не имела, с чем ей предстоит столкнуться, и ему казалось, что он собирается бросить девочку-аутистку у ворот школы. Хотя по-настоящему готовой Ноэми не будет уже никогда, и сегодняшний день ничем не отличается от любого другого.
— Возвращаю вам планшет, — вместо приветствия сказала она. — Он мне больше не нужен, я посмотрела все фильмы, которые в нем есть. Среди них много французских черно-белых. Надо бы мне сводить вас в кино, после семидесятых годов прошлого века случилась куча всего интересного.
Мельхиор привык к этому автоматическому проговариванию. Шутки, пошлости, банальности — как если бы пациент не сосредоточился. По правде говоря, примитивный способ защиты — то ли лепет, то ли попытка скрыть глубокую травму.
Как бы Ноэми ни хотелось казаться уверенной, ей это абсолютно не удавалось. И Мельхиор решил еще раз напомнить пациентке о том, как ей следует воспринимать грядущие изменения поведения.
— Прислушивайтесь к себе и пытайтесь анализировать реакции. Если они отличаются от тех, что вы испытывали прежде, возможно, причина в несчастном случае.
— Например?
— Вы и сами поймете. Я предпочитаю ждать появления проблем, а не притягивать их. Порой достаточно лишь упомянуть о неком беспокойстве, чтобы создать его. Наш мозг прекрасно знает, как сделать нас больными.
— А вот я полицейский и сюрпризов не люблю. Так что давайте поточнее и ничего не упускайте.
— Как вам будет угодно, Ноэми, — сдался доктор.
Он потер виски, выиграв время на то, чтобы сообразить, с чего начать, — настолько многочисленны были побочные эффекты.
— Будьте готовы к некоторой агрессивности. Иногда по пустячным поводам. И наоборот, к поразительной пассивности относительно важных событий. В этом же ряду следует перечислить состояние тревожности, раздражительность, беспомощность при фрустрации, но и отказ от малейшего удовольствия.
— Короче, я превратилась в настоящий подарочек. Похоже, недолго мне ходить в девках.
— Вот-вот, и это тоже. Защита в виде вымученных шуток, — подхватил Мельхиор. — Демонстративные средства обороны. Ваш характер изменится вплоть до структуры. Не признав собственное лицо, вы рискуете удивиться своим реакциям, словно вы стали другой. Однако все это — всего лишь новая вы, причем преобладает та личность, которой вы были всегда.
— У меня такое впечатление, будто моя жизнь началась в этом госпитале. Теперь я даже не помню о той, кем была до того, как приобрела эту физиономию из сырого мяса.
Жестокость образа заставила его поморщиться. Неприятие себя следовало бы ставить во главу списка посттравматических реакций, но это был не тот случай.
— Кстати, относительно ваших воспоминаний и вашей памяти… Вы пережили мучительное испытание смертью, и ваш мозг отреагировал, как хороший солдат: он прикрыл вас, взял под защиту, постарался стереть токсичную информацию. Но то, что он старается скрыть, слишком сильно. Это как пытаться удержать дикого зверя в картонной клетке. В тот или иной момент непременно случатся потери, выгорания… Интрузивные мысли[7], внезапные импульсы, спровоцированные самым обыкновенным звуком или запахом. Во время выстрела или после него произошла мнемоническая гиперкаптация.
7