— Насколько я помню, леди Елизавета тоже хотела приобрести земли в Норфолке? — заметил я.
— Но несколько уже намеченных сделок сорвалось, — вставил Николас. — Я так и не понял, почему леди Елизавету привлекают земли именно в этом графстве.
— Семья Болейн родом из Норфолка, — пояснил я.
— А я думал, их родина — Хивер, в Кенте, — сказал Николас.
— Нет, Болейны из норфолкских дворян, — покачал головой Пэрри. — Не исключено, что леди Мария скупает там земли назло сестре, которую откровенно ненавидит. Леди Мария убеждена, что Елизавета не является дочерью короля Генриха, поскольку Анна Болейн родила ее от своего любовника Марка Смитона. Pentwyr o cachu.
На лице Николаса мелькнуло озадаченное выражение.
— По-валлийски это означает «куча дерьма», — перевел Пэрри.
— Я не знал, что у леди Марии существуют подобные подозрения, — удивленно заметил я.
Мой патрон растянул губы в улыбке:
— При дворе леди Марии в Кеннингхолле у меня есть несколько — назовем их так, осведомителей, которые регулярно сообщают мне о ее мнениях и настроениях. — Он подался вперед, потирая свои пухлые руки. — Ненависть, которую леди Мария питает к сестре, — одна из причин, почему это дело следует держать в тайне. Мне известно, что леди Мария чрезвычайно досадовала, когда в январе Елизавете удалось избежать обвинения в государственной измене. — Пэрри нахмурился и покачал головой. — То, что ныне старшая дочь Генриха находится в Кеннингхолле, нам отнюдь не на руку. Пока что история не получила широкой огласки. Но если дело дойдет до норфолкского суда присяжных, этого не миновать. — Он вперил в меня пристальный взгляд. — Дело касается членов семьи Болейн, то есть родственников леди Елизаветы. Весьма дальних, но все-таки родственников. Именно поэтому вести расследование надо с особой осторожностью.
— Насколько я понял, имеются какие-то кошмарные подробности…
Пэрри подался вперед и негромко произнес:
— Болейны с незапамятных времен были скромными норфолкскими землевладельцами. Жили в своих поместьях, получали плату с арендаторов и изредка посылали какого-нибудь особо смышленого своего отпрыска в Лондон, искать счастья. Подобной участи удостоился и прапрадед Анны Болейн. Но они никогда не становились важными персонами — до той поры, пока старый король не положил глаз на мать леди Елизаветы. После того как Анна Болейн и ее ближайшие родственники были казнены, норфолкские Болейны, затаившись в глуши, продолжали жизнь скромных непритязательных помещиков. Конечно, фамилия их с тех пор окружена ореолом дурной славы, и с этим ничего поделать нельзя.
— Да уж, — кивнул я, — дурная слава живуча.
Со дня казни Анны Болейн минуло целых тринадцать лет, а некоторые люди, в особенности приверженцы религиозных традиций, до сих пор морщатся, услышав ее имя. Я присутствовал на казни, и сейчас перед мысленным моим взором вновь предстала эта страшная картина: серое весеннее утро, безмолвная толпа, взмах топора, рассекший воздух, поток алой крови и отрубленная голова королевы. Меня невольно передернуло.
— Ныне леди Елизавета богата, — продолжал Пэрри. — Время от времени к ней являются просители, объявляющие себя ее бедными родственниками из Норфолка, и, сетуя на тяжелые времена, просят о помощи.
— Подобное неизбежно, если у человека много денег и много родни, — пожал я плечами.
— Совершенно верно. Мы с миссис Бланш неизменно отправляем подобных просителей восвояси. Леди Елизавета иногда выражает желание встретиться с кем-нибудь из своих так называемых родственников, но мы всегда отговариваем ее от подобного шага. Даже сейчас от представителей семейства Болейн лучше держаться подальше. — Пэрри вскинул мохнатые брови. — Откровенно говоря, чаще всего мы просто не сообщаем ей о приезде очередного дальнего родственника. — Он рассмеялся отрывистым лающим смехом. — Пару раз леди Елизавета узнавала от слуг, что мы прогнали просителей, скрыв это от нее. Миссис Бланш получала хороший нагоняй, а в меня в лучшем случае летела чернильница, а в худшем — пресс-папье. — Пэрри потер щеку, словно она вновь заныла от удара, и продолжил: — Я неизменно наводил справки обо всех этих людях, и почти всегда выяснялось, что они — обычные мошенники. У меня есть барристер, который помогает мне в подобных вопросах. Зовут его Эймерик Копулдейк, и он работает вместе со своим помощником, уроженцем Норфолка по имени Тоби Локвуд.
— Прошлым летом мы с Копулдейком встречались у вас в канцелярии, — напомнил я. — Тогда вы вызвали его по какому-то срочному делу. Правда, мы всего лишь обменялись несколькими словами.