Я тяжело вздохнул. Король обладал властью, позволяющей отменить даже смертный приговор. Богатые люди, осужденные на казнь, обычно давали взятку кому-либо из высокопоставленных придворных, имеющих влияние на короля. Но ныне, учитывая юный возраст нашего монарха, королевская милость означала милость лорда-протектора, с которым леди Елизавета находилась далеко в не лучших отношениях.
— Понимаю, почему подобное условие вас тревожит, мастер Пэрри.
— Леди Елизавета полагает, что если просьба о помиловании будет исходить от нее, то король рассмотрит ее лично. Но Эдуард, разумеется, и пальцем не пошевелит. Он очень привязан к сестре, однако это ровным счетом ничего не значит. С сестрой они видятся редко, и он находится под сильнейшим влиянием Сеймуров. То есть семьи, которая, как мы все прекрасно помним, заняла место Болейнов. — Пэрри вновь вперил в меня пронзительный взгляд. — Как я уже сказал, леди Елизавета обладает здравомыслием и осмотрительностью, но, когда речь заходит о покойной матери, ее сердце одерживает верх над разумом. В конце концов, ей всего пятнадцать лет. Помогите мне избежать шума вокруг этого дела, Мэтью. Ради леди Елизаветы. Будет ли Болейн призван виновным или нет, зависит от различных обстоятельств. В любом случае просьба о помиловании нам совершенно ни к чему.
— Разумеется, — кивнул я. — Насколько я понял, ваш барристер Копулдейк и его помощник могут оказать мне содействие в сборе нужных сведений?
— Да. Сейчас оба в Лондоне, но вы можете встретиться с ними, когда вернетесь. Кстати, его помощник отправится с вами в Норфолк. Полагаю, этого юнца, — Пэрри кивнул в сторону Николаса, — вы тоже возьмете с собой. Когда будете говорить о нашем деле со своим другом Бараком, тщательно взвешивайте каждое слово. Остановиться я вам советую в Норидже. Поместье Болейна находится всего в двенадцати милях оттуда.
Я быстро произвел в уме вычисления. Сегодня шестое июня. Мне придется вернуться в Лондон, поговорить с Копулдейком и Локвудом и поспешно подготовиться к путешествию в Норфолк, которое займет дня три-четыре. Конечно, до крайности неудобно возвращаться в Лондон, в то время как Хатфилд находится на пути в Норфолк. Ну да ничего не попишешь.
— Я буду на месте примерно через неделю, — сообщил я. — До начала выездной сессии суда останется всего несколько дней, так что времени на расследование у нас совсем немного.
— Ну, что успеете сделать, то и успеете, — уклончиво заметил Пэрри.
«Не исключено, что он намеренно тянул время, не сразу сообщив леди Елизавете об убийстве Эдит Болейн, — пронеслось у меня в голове. — Чем короче будет расследование, тем меньше вероятность, что в ходе его всплывут факты, чреватые серьезными неприятностями».
— Мастер Пэрри, вы разрешите мне снять копии со всех этих документов? — спросил я. — Мне бы не хотелось обращаться за ними в городской суд Нориджа.
— Да, конечно, ваш помощник может заняться копиями, пока вы будете у леди Елизаветы. Она ждет вас прямо сейчас. Миссис Бланш проводит вас к ней.
Пэрри взял со стола колокольчик и позвонил. Вошел слуга, которому он приказал позвать миссис Бланш.
— Там, в коридоре, есть скамья, присядьте и подождите миссис Бланш, — обратился он ко мне. — Мастера Овертона она проводит в комнату, где тот сможет снять с документов копии.
Пэрри встал и пожал мне руку. Взгляд его был серьезен, как никогда.
— Не забывайте, Мэтью, хотя леди Елизавета прошла суровую школу, научившую ее выдержке и осмотрительности, она еще очень молода и порой забывает о своих собственных интересах. Занимаясь этим делом, не проявляйте излишнего пыла. Поговорите со свидетелями, вызовите их на откровенность, как вы это умеете. Посетите заседание выездной сессии. Сообщайте мне обо всем, что вам удастся узнать. Но повторяю: особо не усердствуйте.
Глава 3
Скамья, на которую указал нам Пэрри, находилась у окна, откуда открывался вид на довольно затейливый и ухоженный висячий сад. Хотя уже началось лето, на клумбах все еще цвели нарциссы.
— Нарцисс — это ведь символ Уэльса, верно? — спросил Николас. — Наверное, они радуют сердце мастера Пэрри.
— В последнее время у него было столько неприятностей, что даже малая толика радости окажется нелишней, — ответил я, понизив голос так, чтобы не услышал никто из снующих по коридору слуг. — Сначала предательство Сеймура, потом это убийство.
— Честно говоря, я так толком и не понял, чего он хочет от нас, — признался Николас. — Мы должны проследить, чтобы правосудие свершилось должным образом?