Деревня была совершенно пустынна — на улице никого, за исключением кур и коз. Окна домов в большинстве своем закрыты ставнями, из редких открытых окон выглядывали люди, как правило старики и дети; лица их выражали величайшее беспокойство. Приблизившись к полям, мы увидели, что там собралось человек тридцать — в основном мужчины, однако встречались и женщины, и даже подростки. Все они двигались вдоль борозд, которые разделяли наделы, к дубовой рощице, зеленевшей на краю поля. Многие несли сети и вилы, несколько молодых парней держали в руках луки и колчаны со стрелами. Белые птицы тревожно вспархивали с земли и начинали беспорядочно носиться в воздухе. Люди пытались набросить на них сети; один из юношей выпустил стрелу, и подбитая птица упала.
— Хороший выстрел, — одобрительно пробормотал Николас.
— Что они делают? — недоуменно вопросил я.
— Убивают голубей своего помещика, которые уничтожают посевы, — пояснил Тоби. — Вон, видите голубятню? — Он указал на просторный сарай, стоявший на краю поля. — Голубиные яйца и мясо — любимое лакомство богатеев. Но крестьянам трудно смириться с тем, что эти птицы лишают их детей хлеба.
— У моего отца тоже есть голубятня, — сообщил Николас. — Но конечно, не такая здоровенная, как эта.
— В таком роскошном дворце явно проживает несколько сот вредных птиц, — усмехнулся Тоби. — Видите, они совсем обезумели. Наверняка крестьяне насыпали в борозды зерна, хорошенько вымоченного в пиве, и голуби опьянели.
— Но подобная расправа является нарушением закона, — вмешался я. — Тем, кто устроил голубиное побоище, не миновать крупных неприятностей.
— Неприятностей у крестьян и так более чем достаточно, — с внезапной злобой процедил Локвуд.
Я смерил его ледяным взглядом.
— Простите, сэр, — смутившись, пробормотал он.
Еще один голубь неуверенно поднялся в воздух и был тут же насажен на вилы. Люди, заметив нас, бросали в нашу сторону настороженные взгляды; вне всякого сомнения, появление компании чужаков не слишком их обрадовало. На память мне пришли подростки, заставившие путешествующих законников любоваться своими задницами.
— Думаю, нам лучше здесь не задерживаться, — сказал я вполголоса.
В этот момент раздались собачий лай и цокот копыт. Мы поспешно отошли в сторону, уступая дорогу двум всадникам, за которыми следовало не менее десятка здоровенных парней, вооруженных мечами и алебардами; замыкали процессию еще двое конных, каждый из которых держал на поводке мастифа. Всадники спешились, привязали лошадей к ограде и двинулись в сторону охотников. Их предводитель, человек лет пятидесяти, приземистый, тучный и краснолицый, угрожающе размахивал мечом.
— Прекратите! — орал он. — Мерзавцы! Ублюдки! Немедленно прекратите убивать моих птиц! За нарушение закона я вас всех упеку в тюрьму! Или сдам в солдаты и отправлю в Шотландию!
— Полагаю, это мастер Леонард Вайтерингтон собственной персоной, — ухмыльнулся Барак.
Вайтерингтон двинулся к деревенским жителям, которые испуганно сбились в кучу. Никто не произносил ни слова в ответ, хотя помещик, в неистовстве размахивая мечом, срубал молодые побеги ячменя. Крестьяне наблюдали за ним, сжимая в руках вилы и грабли, которые в любой момент могли превратиться в смертоносное оружие. Три молодых лучника, уже готовые выпустить стрелы, завидев приспешников Вайтерингтона, опустили луки.
Коротышка остановился перед ними, по-прежнему истошно вопя и брызжа слюной.
— Негодяи, мошенники, подонки! Я вас всех заживо сгною в тюрьме! — разорялся он.
— Закройте-ка свою пасть, мастер Вайтерингтон! — наконец подал голос кто-то из крестьян. — Иначе я насажу вас вот на эти вилы! И ваших псов тоже!
Пожилой мужчина угрожающе тряхнул вилами, которые держал в руках:
— Вам нас не запугать!
Один из крестьян указал граблями на голубятню:
— Сожжем этот чертов птичник!
Люди Вайтерингтона подняли мечи. В ответ крестьянские парни вскинули луки и прицелились. В следующее мгновение из толпы крестьян вышел высокий мужчина средних лет. По контрасту со своими товарищами, тощими и оборванными, он был упитан и хорошо одет — в добротный дублет и кожаные штаны. Вперив взгляд в разгневанного помещика, он произнес громким и четким голосом:
— Мы не хотим враждовать с вами, сэр. Но ваши птицы — это настоящее бедствие для наших полей. А урожай в этом году и так ожидается скудный.