Трактирщик отправился к столику, присел, и вскоре героиня кивком подтвердила, что согласна. Вот, я придумал свой первый настоящий квест. Что важно — ситуационный, вписанный в текущую линию событий. А трактирщик получил опыт выдачи осмысленных квестов и, если верить Петровичу, это добавит ему ресурсов.
— Вот видишь, — сказал я вернувшемуся дворфу, — ничего сложного. Видишь героя, есть проблема — смело вешай на него. И тебе хорошо, и ему интересно.
— Спасибо тебе, фиктор! Это такое… новое чувство! Я как будто стал больше!
Ох, не понравится это мадам Мерде! Как бы начальству опять не наябедничала.
— Пап, я в «Макара», — поставила меня дочь перед фактом, собираясь в прихожей.
— Уверена, что это будет уместно? — засомневался я. — У них там сейчас проблем хватает.
— Уверена. Виталик…
— Ах, Виталик…
— Папа!
— Не-не, я ничего… Виталик так Виталик. Я тебя провожу.
— Зачем?
— В этом городе творится какая-то фигня. Мне будет спокойней.
Скорчила гримаску, но спорить не стала. Значит, тоже чувствует.
На пороге «Макара» столкнулись с Петровичем.
— О, привет! — сказал он жизнерадостно. — А я тут соцопросами балуюсь для «кобальтов». Таргет-группа и все такое.
— Слушай, а что Элина на меня бочку катит?
— Из-за Клариссы? — засмеялся Петрович. — Не обращай внимания. За подружку топит.
— Подружку?
— Ой, не бери в голову. Делай так, как считаешь правильным. Ты в своем праве. Перетопчется.
— Слушай, вот еще спросить хотел. Вот эти очки…
— Что с ними?
— С ними все хорошо. Точнее — слишком хорошо! Понимаешь, несколько раз уже ловил себя на том, что забываю, что я в игре. Как им удается делать такую достоверную картинку? Это же черт знает какие ресурсы нужны! А дочь мне говорит, что можно даже к смарту их подключать…
— Ты правда думаешь, что в очках какая-то супервидеокарта и экраны с разрешением мильон пикселей на дюйм? Они бы тогда весили пять кило, грелись, как атомный реактор, и подключались к розетке кабелем в палец. Да и нет таких технологий пока.
— Но как же тогда?
— Весь видеопроцессинг не там, а тут! — он постучал мне пальцем по лбу. — На кой черт нам навороченная периферия, когда у нас видяха наилучшего качества встроена?
— Не понял.
— Блин, ну что мы с тобой стоим на пороге? Пойдем вон в кафе, а то я не завтракал.
— В какое еще кафе! — дверь «Макара» открылась, оттуда выглянула Антонина. — Сергей, ну куда вы убежали? Антон, заходите, пожалуйста! Я оладьи напекла, чай согрела, зачем вам кафе? Даже слышать ничего не хочу!
Пришлось зайти. Не могу устоять против оладий.
— Спасибо, Антон, — порывисто и как-то смущенно обняла она меня в коридоре, — я вам так благодарна за Катю.
— Ну что вы, мне просто повезло.
— Не просто, — покачала она головой, — тут все не просто. Вы очень вовремя тут появились. Вы, ваша дочь, жена…
— А что жена? — насторожился я.
— Ничего! Просто к слову пришлось. Надеюсь, вы ее найдете, как нашу Катю.
— Надеюсь, все-таки как-нибудь иначе найду… — мне снова почудился запах Мартиных духов. Наверное, по ассоциации. Мозг иногда играет с нами в странные игры.
— Мозг нас постоянно обманывает, Антох, — сказал Петрович, наворачивая оладьи. Видно, что он тоже к ним неравнодушен. — Вот, например, быстро поверни голову слева направо, насколько можешь, глядя на стену.
Я удивился, но честно проделал — повернул голову насколько мог влево, потом, ведя взглядом по стене, повернул ее до упора направо, аж в шее щелкнуло.
— И что?
— С какой угловой скоростью двигалась линия взгляда? С какой линейной скоростью двигалась по стене точка фокуса зрения?
— Э… Я не настолько силен в математике, чтобы вот так…
— Тогда поверь на слово — слишком быстро.
— Слишком — для чего?
— Чтобы фоторецепторы сетчатки успевали обрабатывать изображение. Если ты включишь камеру смарта, сфокусируешь ее на стену и повернешь его с той же скоростью, то изображение смажется до неразличимости. Хотя скорость работы электронной матрицы выше, чем нашей биологической. И тем не менее — ты, крутя головой, видишь мир вокруг не смазанным, а четким.
— И в чем фокус?
— В мозгу. Мы на самом деле видим куда меньше, чем нам кажется. Наши глаза — так себе прибор. И оптика не очень, и разрешение посредственное, и быстродействие никакое. Зато видеопроцессор у нас зашибенский. Он и рисует нам картинку, на основе внутреннего рендеринга. Мы живем в дополненной реальности, Антох. Оперируя не тем, что видим, а тем, что рисует нам мозг на основе предыдущего опыта и наработанных паттернов. Ты много раз видел эту стену, — он показал на нарисованные Клюсей готические граффити, — и, когда ты крутишь башкой, то мозг подставляет вместо изображения, которое не успели считать глаза, кадры из буфера видеопамяти. Поэтому мы довольно часто видим то, чего нет и не видим того, что есть. Но обычно не успеваем это осмыслить, потому что мозг прячет эти противоречия, маскирует и отвлекает внимание.