— Такую — нужно, — с уважением сказала Клюся. — Басая блендочка! Азовка дала?
— Она самая.
— Азовка хупавая.
— Не то слово…
Мы двинулись в темноту коридоров, светя ее керосинкой и моей «блендочкой». Лайса шла за нами, тихо ворча что-то про дикие пещерные предрассудки и невдалых мужиков, которые ведутся на детские страшилки. Я делал вид, что это не про меня.
Вскоре я потерял направление в поворачивающих под неожиданными углами коридорах и понял, что сам отсюда буду выбираться долго. Однако Клюся шла уверенно. Под землей оказалось на удивление сухо, я думал, что идущие под болотом ходы должно подтапливать. По большей части они выложены старым темным кирпичом, но местами просто прорублены в известняковых породах.
— Кто и зачем это копал? — спросил я.
— Никто не знает, — ответила Клюся. — Говорят, они ровесники могильникам, а тем чуть не тысяча лет.
— Особенно вот эта стальная труба выглядит на все десять веков, — язвительно сказала Лайса, показывая на здоровенный круглый зев, куда можно затолкать упитанного бегемота. — При Ярославе Мудром катали.
— Мы под дамбой, — пояснила Клюся, — это мелиораторы воткнули.
— Стоп, — сказала вдруг Лайса. — Тихо. Там кто-то есть.
Мы прислушались — из трубы слышна какая-то возня и сопение. Как будто кто-то ползет и сейчас выползет… Мне даже жутковато стало — черт его знает, что за трубные выползни тут водятся и чем питаются. Или кем.
— Отойдите, — прошептала Лайса.
В руках у нее оказался пистолет. Звуки приближались.
— Выходите, полиция, — сказала она строго.
— Кто-кто? — донеслось из трубы, искаженное металлическим резонансом. — Вы серьезно?
— Еще как серьезно. Выходите. Руки держите на виду.
— Да-да, конечно…
Несмотря на требование держать руки на виду, из трубы первым делом показались ботинки и обтянутая штанами задница.
— Только не надо стрельбы! — сказал Петрович. — Я заранее сдаюсь такой прекрасной даме!
— Что ты здесь делаешь? — поразился я.
— Изучаю матчасть, — ответил он, вытирая об куртку испачканные ржавчиной руки.
— И как ты сюда добрался? — никакой «блендочки» у Петровича не было, обычный светодиодный фонарик.
— Так сверху спустился. Над нами насосный зал дамбы. Я в прошлый раз заметил кое-что интересное. Вот и решил проверить.
— Проникновение со взломом, — нейтральным тоном намекнула Лайса.
— А на чью территорию я проник, мадам, не подскажете? Чьей собственности нанесен ущерб? Кто предъявит претензии? А то я все архивы перерыл — не нашел этого имущества в кадастре. И владельца не нашел. А мне ну очень любопытно, по чьему ведомству это числится. И почему делает то, что оно делает.
— А что оно делает? — заинтересовался я.
— Потом поболтаете, — оборвала нас Лайса, — времени нет. Вы… как вас там…
— Сергей Петрович или просто Петрович, — с готовностью представился он.
— Возвращайтесь туда, откуда вылезли и покиньте помещение. Оно не зря заперто. Было. А я сделаю вид, что вас не видела. Но только потому, что есть более срочные задачи.
— Опять ребенок пропал?
— Откуда вы знаете? — насторожилась Лайса.
— А чего ради вы бы еще потащились… Знаете, если нормально поговорить со здешними детьми, то многое выглядит совсем иначе… А можно я с вами?
— Нельзя, — отрезала полисвумен.
— Как скажете, мадам. Удаляюсь… — и он, вздохнув, полез обратно в трубу.
— Не забудьте закрыть за собой насосную! — прокричала Лайса вслед его удаляющемуся заду.
Петрович не ответил.
— Не доверяю я ему, — сказала полисвумен.
— А как по мне, нормальный дед, — возразила Клюся. — В играх шарит, по компам спец, и вообще такой, внятный.
Надо же, «дед». А ведь Петровичу всего-то слегка за пятьдесят. Ох уж эти подростки.
— Мы совсем близко, — сказала Клюся — видите, стены каменные? Мы под Могильниками. Точнее, прямо в них. Нам надо пройти насквозь. Поэтому, пожалуйста, идите очень тихо, и что бы вы ни увидели — не сворачивайте.
— А что мы увидим? — спросила Лайса.
— Всякие… странные вещи.
— А почему тихо? — спросил я. На мой взгляд, это куда более актуальный вопрос.
— Покляпые грабают.
— А, археология?
— Типа того, — ответила Клюся уклончиво, — но на глаза им лучше не попадаться.
— Что за чушь! — возмутилась Лайса.
— Давай сделаем, как она просит, — вмешался я, припомнив серые странные лица этих «копачей». — Недосуг нам сейчас с ними разбираться. Ну арестуешь ты их, допустим — и что? В город поведешь? А Катя?