— Маржак! — повелительно сказала смотрящая на нас Сумерла. — Отведи его.
Толпы резвых местных детишек уже не было, а вот здоровенный худой телохранитель карлицы тут как тут. Он потянулся взять у меня Настю, но я угрожающе сказал:
— Руки повыдергиваю!
Он не настаивал, просто повернулся и пошел, размашистой корявой походкой рассохшегося буратино. Я даже не удивился, когда через три поворота оказался возле Лайсиного дома. Дождь уже поливал вовсю, дело было к утру, и я из последних сил поднялся с Настей по лестнице. Кроссовок пришлось разрезать — так опухла нога. Ничего, к травмам мне не привыкать. Зафиксирую чем-нибудь, пройдет. Но сначала Настя. Раздел, обтер полотенцем, замотал в теплый халат. Вот так хорошо.
— Ты как?
— Жуткая слабость, — сказала она еле слышно. — Не могу пошевелиться.
— Вот и не шевелись. Сейчас горячего сладкого чаю тебе сделаю.
— С печеником?
— С печеником.
— Спасибо, пап. Ты самый лучший.
— Ну, выбирать тебе не приходится.
Собрал с пола мокрое и понес в ванную. Там, в полной остывшей уже воды ванне лежала Лайса.
Я почему-то в первую секунду решил, что она мертвая. Как-то она так лежала… Голая, скрестив руки на груди, глядя остановившимся взглядом в потолок. Волосы плывут черной медузой вокруг головы, над водой только лицо, в пупке стальная горошина пирсинга, над лобком та самая татуировка. Не обманули сны.
Я остановился, не зная, что делать, но она моргнула, и я понял, что жива. Хотя небольшой острый ножик рядом мне не понравился.
— Не смогла, — сказала она равнодушно и тихо. — Хотела, но не смогла.
— Ну офигеть был бы сюрприз, — ответил я без сочувствия. — Но так тоже ничего. Ты лежи, лежи, я просто вещи принес в стирку. Не буду тебе мешать. Ножик подать? Кстати, разве тебе не полагается стреляться из табельного? Ты же офицер.
— Я не знала, что ему нужна девочка. Он обещал, что вернет тебе жену, и вы просто уедете.
— И ты поверила?
— Не совсем, — призналась она. — Но он обещал, что мы тоже уедем. Вместе. Мне так осточертел этот город.
— Это вряд ли, — сказал я, припомнив, как исчез в тумане преследуемый птицами Иван.
— Я поняла. Я сразу это поняла, когда вернулась и увидела, что Насти нет. Меня вызвали в управление, а он сказал, что все уже сделано, он отведет ее домой. Оказалось, что в управление меня не вызывали, какой-то глюк системы, я поехала домой, а ее нет, и Иван не отзывается. И я все поняла.
— Какая сообразительная, — хмыкнул я.
Я уже не злился на нее. Тяжело злиться на женщину, которая лежит перед тобой голой. Но и сочувствия к ее пиздостраданиям не испытывал ни малейшего.
— За такое не просят прощения. Я не знаю, как с этим жить дальше, — сказала она жалобно.
Я не растрогался и не сжал ее в объятиях. Во-первых, она голая и мокрая, а во-вторых, из-за нее я снова лишился жены и чуть было не лишился дочери.
— Поплачешь, погорюешь, да и заживешь себе. Ты не первая, кого мужик использовал и кинул, — ответил я равнодушно. — Если ножик тебе больше не нужен, то лучше вылезай, а то вода остыла. Простудишься еще.
И похромал Насте чай делать. Горячий и сладкий. С печеником.
Выглянув в окно, ознакомился с актуальной назаборной сентенцией: «В жизни может случиться что угодно. В том числе и ничего».
И не поспоришь ведь.
Глава 19
Наутро все были живы и, в основном, здоровы. Настя сопела, разметавшись во сне, Лайса, тщательно избегая встречаться со мной в коридоре, смылась на работу пораньше. И только я хромал на замотанной эластичным бинтом ноге и чувствовал себя прескверно. Ограничение мобильности мне сейчас очень не к месту, потому что жену я так и не нашел, и, боюсь, вряд ли ее положение стало лучше. Впрочем, у меня снова нет идей, где ее искать, поэтому пойду-ка я поработаю.
— Нетта, рабочий вход. Нетта?
Смарты — мой и Мартин — не перенесли купания в фонтане. Бюджетные модели, что вы хотите. Но и на ноутбуке вирп не отзывался. А говорят, «Кобальт» не глючит. Пришлось входить вручную. Надо же, отвык уже, кажется неудобным. Менюшки все эти, курсор, пароль…
Спустился из комнаты в трактир, из-за стойки мне приветливо помахал дворф.
— Привет, — поздоровался я, — как бизнес?
— Лучше всех! — довольно оскалился он острыми мелкими зубами. — У меня подобралась компашка серьезных ребят, и, если что, мы рискнем сыграть с Мадам на равных!