Герда вывела меня через черный ход — понятное дело, у каждого уважающего себя ассасина должен быть черный ход. Или два. Или три. Мы спустились по узкой лесенке, оказавшись в чем-то вроде маленькой частной тюрьмы. Такой «тюремок». Вырубленные в камне ниши, отгороженные от прохода коваными железными решетками, толстые засовы, массивные замки. Моего умения «взлома» тут не хватит, а Нетта справилась бы, наверное. Куда ее унесло, когда она так нужна?
В одной из камер сидит на каменной скамье фиктор Алексей. Сидит, смотрит, не реагирует. Камера пустая, но, впрочем, есть и пить ему не надо, туалет без надобности, и простатит от сиденья на камне он не заработает.
— Привет, — сказал я, чтобы не молчать.
— Он не слышит. Или не понимает. Она убила его, там и тут. Это просто оболочка, скин.
— А замок зачем?
— Если открыть решетку, то он будет брести без цели и смысла, не останавливаясь. Достало его разыскивать и приводить обратно. Он и при жизни остановиться вовремя не умел.
— Я видел его буквально вчера. Он был странным, но скорее живым, чем нет.
— Это тоже оболочка. Скин. Или как там это у вас называется.
— Тело?
— Да. А его нет ни там, ни там.
— Роскошно. И что с этим можно сделать? Зачем-то ты ведь меня сюда привела.
— Убей его.
— В смысле?
— Его тело, там. Убивать скин бесполезно, я пробовала. Здесь он возрождается таким же пустым, а там не приходит в себя. Может, убить его там поможет?
— Отличное предложение. Я иногда мечтал убить кое-кого из коллег, но не так же буквально.
— Он мертвый, ему все равно.
— Юридически он живой, и не все равно будет полиции.
— Придумай что-нибудь. Катя говорит, ты не дурак. Туповатый, да, ни во что не врубаешься, но не дурак.
— Катя говорит? Как это?
— Забудь, ей уже ничем не поможешь. Ему — может быть. А я помогу тебе.
— Мне? Чем?
— Скажи, где твой вирп?
— Умотала куда-то, бестолочь.
— Так не бывает, — помотала головой Герда. — Она попала в беду.
— А что может случиться с вирпом?
— Здесь? Что угодно!
Забавненько.
— И что у тебя там?
VR-очки были бесцеремонно содраны с моей головы и водружены на изящный (в маму) носик Насти.
— Какие-то цветные пятна… Ничего не понимаю! И в это ты пялишься часами?
— Дочь моя, что ты творишь? Я вообще-то работаю.
— А я голодная! И в холодильнике ничего нет!
— Совсем нет или как обычно?
— Совсем! Мышь повесилась. Ты когда в последний раз в магазине был, кормилец?
— Э… не помню, — как-то в этой суете совсем не до продуктов было.
— Если я умру от голода, мы оба будем знать, кто виноват! И я буду являться тебе привидением в зеркале!
— Это будет даже мило, — не испугался я, — из тебя выйдет очень симпатичное привиденьице.
— Не, отец, правда! Адски жрать хочу! Никогда так не хотела. Особенно сладкого… Готова всосать в одно жало целый торт! Или два!
— Ладно, пойдем в кафе, — согласился я.
Встал и понял, что с «пойдем» есть определенные трудности. Нога болела как проклятая. Может, все-таки перелом? Сел обратно, задрал штанину — сизая и распухла.
— Ой, пап, что с ногой?
— Повредил вчера. Ничего страшного. Наверное.
— Выглядит не очень. Это когда ты меня вчера спасал?
— Да, что-то типа того.
— Я плохо помню. Все как в тумане. Подошел этот, как его… Ну, друг твой, из качалки.
— Это не качалка, и он мне не друг.
— Ой, ну ты понял. Он Лайсу сразу поцеловал взасос, она смутилась даже. Типа «ах, не при детях». Можно подумать, я не знаю, как целуются.
— А ты знаешь?
— Все тебе скажи! — отмахнулась дочь. — Тут у Лайсы крякает служебный вызов, она такая заметалась, а он ей: «Да не волнуйся, я ее отведу, мне по дороге. Езжай на службу». Меня в смысле, отведет.
— Я понял.
— Мы и пошли. Он начал всякие странные вопросы задавать. Я даже напряглась немного.
— Типа каких?
— Типа помню ли я маму, снится ли она мне, что я помню из детства, хорошо ли помню Стрежев.
— А ты?
— А я такая: «А вы с какой целью интересуетесь?», и он сразу такой: «Ничего-ничего, просто так…». Смотрю, а мы не туда куда-то идем. И тут хлоп — и поплыло в глазах. И дальше все в тумане. Куда-то шли, какие-то улицы, какой-то жуткий фонтан… Я же тонула? Или нет?
— Немного. Но я тебя сразу вытащил.
— Не дал искупаться дочери?
— Нет, извини.
— Спасибо.
— Не за что. Мне несложно. Хочешь, я тебя буду даже из ванны вытаскивать?