Герда застонала, заворочалась и попыталась приподняться. Я помог ей сесть и опереться спиной на стену дома.
— Ты… видел? Знаки у нее на щеках? — выдохнула с бульканьем.
— Не за что. Обращайся, — ответил я укоризненно.
— К черту… Видел?
— Паутину и летучих мышей? Сложно не увидеть.
— Если… бы… я знала…
— Знала что?
— Кто она… — Герда сунула руку под одежду, вытащила еще один пузырек и опрокинула его в рот.
— И кто же она?
— Я бы подготовилась получше, — проигнорировала мой вопрос она.
— И что теперь?
— Подготовлюсь, — ответила девушка упрямо.
— Ну, флаг в руки, — не стал спорить я. — Каждый развлекается, как может. Вижу, твоя жизнь вне опасности, я пошел. К слову — считаю взятые на себя обязательства исполненными. Меня просили тебе помочь — я помог. Не дал зарезать. Прощай. Успехов в труде и счастья в личной жизни.
И я вернулся в трактир, где меня уже ждала настолько усталая, что это было заметно даже через персонажа, Клюся.
— Где тебя носит? — спросила она недовольно.
— Милое дитя, — ответил я, — у нас, гадких старикашек, есть свои гадкостарикашкинские дела. Ты еще слишком юна и невинна, чтобы знать о них.
— Тьфу на тебя. Они у мадам.
— Кто? — за этой суетой я обо всем забыл.
— Наши вирпы, потасканный ты склерозник! Альцгеймер с Паркинсоном уже обнимают твои старческие плечи?
— Отнесу эти инсинуации на твою младенческую эмоциональность. Смени памперс, выплюнь соску и рассказывай.
— Пока ты тешил свой маразм, я все разведала. Эти две дурынды решили сделать нам приятное и заодно развлечься. Наверняка твоя подбила, у Аркуды фантазии не хватило бы.
— Да, у моей креатив так и брызжет, — согласился я. — И что они учинили?
— Влезли в особняк мадам Мерде. Хотели похитить мою… Ту, кто так похожа на мою мать.
— Судя по всему, что-то пошло не так.
— Определенно. Твоя вертихвостка тихо вскрыла все двери и прокралась до места, но…
— Твоя толстожопка все испортила?
— У танков, знаешь, со стеллсом не очень, — огрызнулась Клюся. — Зато она потом устроила в коридоре Фермопилы, в одиночку положив почти всю охрану.
— Почти.
— Почти, — вздохнула Клюся. — В общем, они попались.
— И что хочет мадам?
— Удивишься — некоего Антона. Желает, чтобы я подала ей на блюде ваше старопердейшество.
— Ну что же, она хотя бы не педофилка, раз отпустила тебя.
— Геронтофилия тебе милее?
— Это дань уважения к возрасту. Так зачем я ей нужен?
— Почем я знаю? Может, хочет записаться к тебе во внучки. Я все равно отказалась.
— А почему?
— Пожалела твои седины, разумеется, — отвернувшись, буркнула Клюся.
— Эй, это же игра, не забывай.
— Я помню. Можно подумать, есть разница.
— Слушай, раз я ей так нужен — пойдем, спросим зачем. Типа ты меня привела. Ничего она мне не сделает, я же фиктор.
— Давай не сейчас, а? Только без меня не ходи!
— А что так?
— Я с полуночи играю. Отсидела всю жопу, а еще хочу есть, пить, писать и спать одновременно.
— Одновременно не надо. Ладно, отдыхай. Без тебя не пойду.
— Пока, старый хрен!
— Увидимся, мелочь пузатая.
Забавненько.
— Эльку не обижай! — строго сказал мне Петрович по видеочату, как только я вышел из игры.
— Наябедничала? — спросил я.
— Поставила в известность.
— Твоя Элька сама кого хочешь обидит.
— У нее сложная биография.
— Откуда у нее биография? — удивился я. На вид Элине максимум двадцать пять. — Детские травмы? В садике на голову горшок надели?
— Какой еще горшок? — поразился Петрович.
— С говном. Как через уши затекло, так в голове и осталось.
— Ты что, до сих пор не допер? Реально?
— До чего? — подозрительно спросил я.
— Что она вирп?
— Как? То есть…
— Ты тормоз, — констатировал Петрович. — Ручной. Трансмиссионный.
— То-то я смотрю, она такая вся…
— Какая есть. Я рисовал.
— Так это твой вирп?