Мне стало немного стыдно. Чуть-чуть. Почти не. Так что заразить меня чувством вины не вышло. Лично я никого не бросал. Во всяком случае… Или? Черт. Так, нахрен.
Я пошевелил руками и ногами, сел ровнее. Еще немного и смогу встать. А когда я встану, кто-то ляжет.
— А моя мать? — спросила вдруг Клюся. — Ее вы за что?
— Спроси своего Мизгиря, — равнодушно пожал плечами Невзор. — Он решил от нее избавиться, уж не знаю, чем помешала.
— И вы ее убили?
— Почему я? Почему убил? Она разделена, как все покляпые. На явь, навь и правь. Какая сторона верх возьмет, в той ей и быть. В любом случае завтра Большая Луна, и все, так или иначе, закончится.
— Уже завтра? — потрясено сказала девушка. — Но…
— Грядет Великий Балий. К добру ли, к худу — не знаю. Но Бабай станет не нужен, а мне и этого достаточно.
Я не особенно прислушивался к этому потоку бреда. Я незаметно разминал мышцы, готовясь встать и прибегнуть к любимому способу решения проблем — бессмысленному насилию. Где-то тут моя жена, и нехер становиться у меня на пути.
Не вышло. Едва я собрался объявить следующий раунд, как явились Сумерла с Маржаком. Я помню, какой этот черт сильный и на удар стойкий, так что решил еще немного посидеть за канатами. Восстановить форму.
— Проваливай, Невзор, — сказала Сумерла пренебрежительно, — твое время заканчивается, так не теряй его зря. Делай свое дело.
Директор, к моему удивлению, молча поклонился и ушел.
— Твоя жена непраздна, ты знаешь?
— Чей это ребенок? — почему-то я был уверен, что Сумерла знает.
— Разве тебе важно это, странь? Разве ты не принял бы ее с любым? Ты, взявший в дочери ту, кто сама себе мать? — она тихо засмеялась, как будто железные шарики в бутылке встряхнули. — Но это неважно. Она станет последней жертвой, на ней прервется цикл и восстанет Великий Балий.
— Хера с два! — сказал я и восстал сам.
Когда я пришел в себя, возле моей постели сидели дочь и Лайса.
— Где… А, да, — оглядевшись, я понял, что вопрос лишний. Больницу ни с чем не спутаешь.
— Тебя нашли на крыльце приемного покоя, — сказала Лайса. — Не хочешь рассказать, что случилось?
— Некоторые эпизоды остались за кадром и для меня, — признался я. — Но что за тварь этот Маржак? Меня и раньше вырубали, но вот так, всухую?
— Ты сцепился с Сумерлой? — удивилась Лайса. — Зачем?
— У нее Марта.
— Точно? — нахмурилась она.
— Сам видел.
— Ты нашел ее, пап! — обрадовалась Настя. — Я знала, что ты сможешь!
Смочь-то я смог, а толку?
— А Клюся куда делась? — спросила дочь. — Она не пришла в «Макара».
— О, черт… — я дернулся встать, голова отозвалась болью. — Надо ее вернуть.
— Не надо, — сухо ответила Лайса. — Она уже вернулась. И это было трудно не заметить.
— Где она?
— В отделении. Задержана за хулиганство, вандализм, поджог, нанесение материального ущерба, нанесение телесных повреждений средней тяжести и оскорбление сотрудников полиции. Многократное.
— Какая энергичная барышня, — я пощупал шишку на затылке. Шишка болела, но не выглядела опасной. — И где она так повеселилась?
— Пришла к дому отца, — сказала Лайса, — не застала его, побила битой стекла, кинула бутылку с бензином в кабинет. К счастью, пожар почти сразу погас, так что ущерб умеренный — какие-то записи, оргтехника. Потом пошла в его офис, не застала, повторила подвиг, но уже без бензина. Охранник пытался ее остановить, но она его вырубила, использовав биту.
— Решительная девчушка.
— Не то слово. Не остановившись на этом, она отправилась в мэрию, где как раз шло обсуждение завтрашнего праздника.
— Ночью шло?
— Ночные дела обсуждаются ночью, — констатировала Лайса. — Клюся ворвалась на совещание и, выкрикивая, со слов присутствующих, бессмысленные дикие обвинения, попыталась избить отца. Битой. Но к этому моменту уже подоспела полиция, и ее задержали. Сопротивления она не оказала, но ругалась страшно.
— А в чем она его обвинила?
— В убийстве матери и в том, что он Бабай.
— Он тоже?
— Что значит «тоже»? — насторожилась Лайса.
— Я тут кое-что узнал про Бабая.