«Там, где грань между Явью и Навью особенно тонка, жизнь идет особенным образом, вам ли не знать, Антон?
И зачастую одной силы желания бывает достаточно для получения желаемого — или чего-то неотличимо на него похожего. К счастью, люди очень редко желают чего-либо столь сильно, чтобы плодить вокруг химеры своего разума, но иногда… Впрочем, кому я это объясняю?
Удивительно другое. Большей частью люди получают не злато и славу, не долголетие и здоровье. Эти желания то ли недостаточно сильны, то ли Навь не отзывается на них. И лишь когда люди желают людей, они иногда обретают искомое. Мужей, жен, любовниц, братьев, и, конечно, детей. Отчего-то именно детьми охотно одаривает Та Сторона. Может быть, слишком много их там? Шумят, мешают, нарушают правила. Вот их и раздают кому попало.
Ах, да, это была попытка пошутить, извините. Мне не раз говорили, что юмор — не моя стезя. Я хотел сказать, что большинство тульп — тульпы детей. Очередная попытка продлить себя в бессмертие. Разумеется, неудачная, поскольку тульпа не будет продолжением создателя. Разочарованные творцы отвергают свои творения, как, по слухам, отверг некогда Человечество его Творец. Множество маленьких трагедий повторяют одну большую, и история ходит по кругу из мелких историек.
Печально, не правда ли?
Ваш Бабай».
Настя замолчала и задумалась. Я поднялся с кровати, скривившись от головокружения. Постоял, покрутил головой из стороны в сторону. На ринг мне рано, но ходить смогу. Интересно, где моя одежда?
Обшарив шкафчик, нашел пакет с грязными драными тряпками, которые, очевидно, ею когда-то были. Ладно, мне не свататься идти. Кое-как натянул и стал выглядеть натуральным бомжом из-под моста.
— Пап, а паап… — протянула Настя очень странным голосом. — А Марта — твоя тульпа, да? Ты создал ее в Стрежеве, но не бросил, а увез с собой?
— Нет. Она тульпа, но не моя. Я увез ее с собой, потому что так было надо. Без этого мне бы не отдали тебя — это долгая история. Мне не нужна была тульпа. Я очень сильно любил твою маму.
Настя еще немного помолчала, но все же решилась:
— Скажи, только честно, — я тульпа?
— Нет, — сказал я твердо, — ты моя дочь. Моя и Анюты Трубной, твоей матери. Обстоятельства твоего… появления на свет необычны, но ты самая настоящая девочка. Ты не рассеешься без следа и памяти, уйдя от меня во взрослую жизнь. Но ты все равно не спеши, я еще не готов тебя отпустить.
— Ты мне когда-нибудь все-все расскажешь?
— В любой момент, когда ты захочешь это услышать.
— Наверное, еще не сейчас.
— Черные небеса! — воскликнула Лайса, входя. — На какой помойке ты нашел себе этот гардероб?
— Превратности жизни, — пожал плечами я.
— Придется заехать в «Макара», я не могу привезти тебя в отделение в таком виде. Ты не выглядишь надежным поручителем за Клюсю. Ты выглядишь диким людоедом из городских джунглей.
В «Макаре» было тихо, как на кладбище. Дети в гостиной проводили меня изумленными взглядами, а смелая Оксана даже спросила: «Что с вами случилось?». Кажется, добиваться моего поцелуя уже не кажется ей такой хорошей идеей.
— Все нормально, — ответил я всем, — не пугайтесь. Мне просто надо умыться и переодеться. Директор не появлялся?
— Нет, — ответил Виталик. — Невзор Недолевич давно не приходил.
Я быстро принял душ и переоделся. Рассмотрев себя перед зеркалом, обнаружил множество новых синяков, но не на самых заметных местах, так что и черт с ними.
Настю, несмотря на ее протесты, оставил на хозяйстве, а мы с Лайсой поехали на служебной машине.
— Я оформила на тебя поручительство, — сказала полисвумен под скрип дворников по стеклу. — Теперь ты за нее отвечаешь, включая явку в полицию по первому требованию. Если она что-то еще выкинет — тебя оштрафуют или даже подвергнут административному аресту. Еще не поздно отказаться, девица бедовая!
— Я рискну, — вздохнул я.
— Так у вас правда… — начала Лайса обиженным тоном.
— Нет, — оборвал я, — неправда. До чего тут все любят сплетни!
— Маленький городок, что ты хочешь.
Клюся сидела на полу камеры в майке, шортах и красных кедах. Койка там была, но она ее игнорировала, видимо, в знак протеста.
— О, так ты правда жив? — вяло удивилась она. — Я им так до конца и не поверила.
— Что это ты учинила, малолетняя террористка?