— Потерпят.
— Уверен? — Лайса кивнула на лежащие на столе в пакете для вещдоков ножи. — В следующий раз нападение может не совпасть с твоей бейсбольной тренировкой.
Мы с дочкой вышли на улицу, когда уже стемнело. Город сиял мокрой брусчаткой в свете неожиданно многочисленных фонарей. Я снова не узнавал улиц и удивлялся видам, но с нами была Клюся, и она шла совершенно уверенно. Впрочем, вскоре мы влились в попутный поток людей — на праздник, кажется, собирался весь «электорат». Горожане возбуждены, веселы, празднично одеты и готовы к веселью. Дочь моя, после всех разговоров про «нечего надеть» и долгой примерки Клюсиных вещей, одета совершенно как всегда — в кофту с капюшоном, короткие штаны выше щиколоток и кеды. Но кофта — Клюсина, и это важно, хотя своих, на мой взгляд, абсолютно таких же, у нее штуки три. Мне не понять, но мне и не надо понимать такое.
Площадь с жутковатым фонтаном как будто больше. Такое ощущение, что за несколько дней она выросла втрое, хотя, вполне возможно, так казалось из-за скопления людей. Темные в прошлый раз дома осветились витринами кафе, на мостовой раскинулись шатры и навесы над летними верандами, остро и привлекательно пахло горячим вином и пряностями — повсюду варили глинтвейн. На прилавках россыпями выпечка и бутерброды, какие-то закуски, в барах разливают напитки, играет танцевальная музыка в колонках. Пока еще не живая — на установленной возле фонтана временной сцене монтируют звуковое оборудование. Люди хаотично перемещались по площади, выпивали, закусывали, смеялись, общались, но я, оставив девочек вдвоем, устремился к центру. Покрутившись вокруг сцены, выяснил, где расположился оркестр — в большом здании из темного камня. Там то вносили, то выносили какие-то столы, стулья и инструменты в кофрах.
Внутрь я проник без труда, но дальше меня не пропустили, сказав, что музыканты готовятся к выступлению и мешать им нельзя. Заявление, что там моя жена, никого не впечатлило, а прорываться силой было как-то неловко. Пошел искать обходных путей, блуждая по коридорам и открывая все двери подряд, пока в темном, но ведущем в нужном направлении проходе не наткнулся на Сумерлу с неизменным Маржаком за спиной.
— Не лезь, не ищи беды, — сказала она.
— Я не беду ищу, а жену.
— В твоем случае есть ли разница?
— Может, без философии обойдемся? Пропусти меня, я поговорю с ней и уйду.
— Нет. Забудь, наша она теперь.
— Черта с два.
— Копырзен ты, странь, — констатировала Сумерла. — Да не твоя нонче сила.
Из темноты прохода шагнули трое покляпых. Один из них — Иван, мой бывший спарринг-партнер. Лицо его серо, щеки ввалились, глаза пусты, одет в какую-то сермягу. Было бы любопытно проверить, что у него в таком состоянии с рефлексами — остальные пока что ничем, кроме нечувствительности к боли, не поразили. Но толпой в узком коридоре они меня завалят в любом случае, так что как-нибудь в другой раз.
Вернулся на площадь, нашел девочек — Клюся сразу засобиралась.
— Отчего-то поменяли регламент, — сказала она озабоченно, — симфонический оркестр сместили на полночь, а нас запустят раньше.
— Что будете исполнять?
— Погоняем каверы, танцевалочку. Ну а под конец я что-нибудь да выдам из своего.
— Нарываешься?
— Само собой, — беззаботно улыбнулась Клюся. — На том стоим. Хочу посмотреть на их рожи.
Она унеслась куда-то готовиться к выступлению. А мы с Настей пошли бродить по площади, рассеяно глядя на всю эту суету. Попили вкусного сбитня, съели по пирожку с вареньем, пытаясь настроиться на праздничный лад, но все никак не выходило. Я беспокоился из-за Марты и гулял для рекогносцировки — рассматривал подходы к сцене. Раз она будет играть — то и на сцену выйдет. А там посмотрим.
Настя нервничала из-за Виталика — воспитанники временно подведомственного мне заведения должны были уже организованной группой подойти на площадь, но что-то задерживались и на сообщения не отвечали.
— Обычное дело, — не разделял ее тревоги я, — столько девочек и у каждой сейчас страдания перед зеркалом. Они же тут никуда не выходили до сих пор. Чуть ли не первый бал Наташи Ростовой у каждой.
— А Виталик? Почему он не отвечает?
— Думаю, ему и остальным мальчикам там уже мозг вынесли вопросами: «А мне идет»? А меня не полнит? Я что, толстая? На себя посмотри!». Не до того ему.
— Кого я вижу! Антоша, дружок! — знакомый голос из прошлого на секунду поколебал реальность.