— Объясните, — сказал начальник войск.
— Насчет окурка, товарищ генерал, вам уже докладывали, — начал Ковешников. — С ветки шиповника, где Аббас-Кули прятал окурок в землю, осыпалась роса. Предположение, что зацепил шиповник и оцарапался, оправдалось. Здесь, на колючке, видна засохшая капелька крови. Если дать на анализ, группа должна совпасть… Светлая шерстяная нитка зацепилась в зарослях туранги, где под мостом в районе аэропорта Аббас-Кули переодевался со своим пособником Абзалом. Это, так сказать, визитная карточка к его пальто.
— Представите на экспертизу в Таллинне, — сказал генерал. — К сведению: два проводника, которых вы задержали в урочище Кара-Тыкен, не доехали до комендатуры, скончались в дороге.
— Этого и следовало ожидать, товарищ генерал, — отозвался Ковешников. — Первому проводнику — терьякешу понадобилось гораздо меньше времени, чтобы отправиться на тот свет.
— Поэтому прошу, будьте предельно осторожны, — предупредил начальник войск. — Фотографии отравленных уже переданы по фототелеграфу полковнику Пересветову. По всем данным нарушение ожидается на участке его отряда.
— Разрешите, товарищ генерал, — заметил Ковешников. — Лейтенант Воронцов сфотографировал и найденного терьякеша, и двух проводников в сапогах, когда они были еще живы. А также след Аббаса-Кули у трапа самолета. Эти снимки тоже стоило бы послать полковнику Пересветову.
Алексей хотел было положить свой фотоаппарат на стол, но генерал остановил его:
— Отвезете их сами. А за успешно проведенный здесь, у нас, поиск благодарю вас лично. Но операция еще не закончилась… Рейс самолета с Аббасом-Кули на борту задержан на двадцать минут. Вас ждет Як-42. Вылетаете немедленно. Задача: в аэропорту Таллинна удостовериться, что Аббас-Кули, во-первых, прилетел, а во-вторых, не подозревает о том, что «засвечен». Сигнал сопровождающих его наших людей для вас: если не требуется ваша помощь — все трое будут в вязаных шапочках. Если тревога — в ушанках. В случае осложнений действовать по обстоятельствам. По прибытии поступаете в распоряжение начальника войск Прибалтийского округа. Главная задача — задержать «хозяина» Аббаса-Кули. Как вы думаете, кто это может быть? — обратился он к Ковешникову.
— Точно сказать не могу, товарищ генерал, но наверняка кто-то из старых знакомых Аббаса-Кули. Уж больно по-шарапхановски действуют, идут по трупам пособников.
— Но сам Шарапхан давно расстрелян.
— Были и поопаснее его.
— В том-то и дело. Еще раз прошу соблюдать предельную осторожность… Есть ли еще вопросы, просьбы?
— Жене бы моей сообщить, — сказал Ковешников.
— Уже предупредили. Ей-то не впервой тебя так провожать… У вас, лейтенант?
— Я холост, товарищ генерал. Возвращаюсь в свой отряд, на родную заставу. Вопросов и просьб нет.
— Хорошо сказано, — одобрил его начальник войск. — О ваших умелых и решительных действиях здесь, у нас, сообщу командованию вашего округа. Буду ходатайствовать о поощрении.
— Благодарю, товарищ генерал. Постараюсь оправдать доверие.
— А сейчас, — заключил беседу начальник войск, — не теряя времени, в машину техпомощи и в самолет. Вылетайте немедленно.
Пассажирский лайнер с Аббасом-Кули и сопровождавшими его сотрудниками органов безопасности еще дожидался разрешения на взлет, когда в воздух поднялся Як-42, отправлявшийся спецрейсом с Ковешниковым и Воронцовым, увозя их в далекий Таллинн.
— Вот так, брат, Алексей Петрович, — устраиваясь возле иллюминатора, заметил Ковешников. — Чай пили на юге у Амангельды, ужинать будем на севере у Пересветова. Пожалуй, первый случай в моей жизни, когда довели нарушителя до транспортной магистрали и не задержали… Кстати, запомни, в Таллинне нас встречает «механик Семен», на голове у него будет вязаная шапочка с помпоном. Ему передаем Аббаса-Кули и отправляемся к подполковнику Аверьянову.
Воронцов не ответил, да майор Ковешников и не ждал ответа: слишком много событий произошло за короткое время, все это надо было осмыслить, привести в систему, сделать необходимые выводы.
Стоило закрыть глаза, и Алексей снова видел перед собой роскошные зеленые склоны сопок с алыми разливами тюльпанов и маков на альпийских лугах предгорий Копетдага, поднимающиеся по склонам темно-зеленые арчи, проносящиеся мимо клыки скал, торчащие вдоль дороги из земли и склонов гор.
Видел он раскинувшиеся внизу, в долинах, ветвистые сухие русла отшумевших тут по весне потоков, серпантины дорог в горах, а вокруг огромной котловины, наполненной светом и воздухом, выстроившихся плечом к плечу в тесном строю древних мамонтов, протянувших в долину каменные бугристые хоботы и ноги, выставившие в небо изрытые временем лбы.