Но вошли все не в эту комнату с накрытым столом, а в операторскую, и Ковешников, судя по всему, не обиделся: хороши были бы начальники, если бы вместо выяснения, какая там цель, уселись бы за ужин.
Воронцов заметил, как майор Ковешников быстрым взглядом окинул операторскую — сравнительно небольшую комнату, уставленную агрегатами с решетками для охлаждения, разными приборами. Перед экраном локатора — старший сержант Таиров. Рядом, склонившись над планшетом, солдат.
— И всего-то двое, — вполголоса сказал майор Ковешников, — а видать, — вскинул он глаза на схему побережья, — держат под контролем вон какой участок!..
Аверьянов взял журнал дежурного, вслух прочитал запись:
— «Цель неопознанная, обнаружена в четыре часа восемнадцать минут, пеленг сорок семь градусов, удаление от берега восемь кабельтовых…» А последняя запись, — сказал он, — совсем в другом секторе наблюдения… Посмотрите-ка, лейтенант, — сказал Аверьянов Воронцову, — у вас глаза помоложе…
Алексей приник к козырьку экрана, напрягая зрение, попытался уловить слабый импульс, обозначавший непонятную цель, замеченную радиолокационной станцией.
Воронцову было уже хорошо известно, что неподвижные светлые точки в центре экрана — труба завода в поселке, отдельные высокие сосны, опоры электропередач, ближе к берегу — башня водокачки. Выстроившиеся в ряд мелкие светлячки — рыбацкие суда на берегу, причалы с наблюдательными вышками, и — самая большая отметка — эллинг яхт-клуба у береговой линии Финского залива, скованного льдом.
Никакого импульса, о котором говорил начальник поста технического наблюдения старший сержант Таиров, Алексей не увидел.
— Настройте поточнее, — сказал Воронцов.
Таиров занял его место, приник к экрану. По стриженному затылку старшего сержанта и его напряженной позе было видно: Таиров понимает, что значит приезд на ПТН самого начальника политотдела, который еще в прошлом году был начальником мангруппы[17], да еще приезжего майора, прибывшего, судя по загорелому лицу, откуда-то из южных краев, да еще выход на лед вместе с нарядами самого начальника заставы капитана Гребенюка… Некоторое время старший сержант внимательно всматривался в экран, затем отстранился и доложил:
— Настройка точная. Подвижный круг дальности наведен на цель. Импульс слабый, но вижу его отчетливо. Цель движется хаотично, сейчас в направлении к северо-западу на островок. Пеленг и дистанция записаны верно.
— Глянь-ка еще ты, Геннадий Михайлович, — попросил подполковник Фомичева, продолжая рассматривать запутанный, лишенный всякой логики график. — Ну скажи, пожалуйста, — продолжал он, — какому дураку вздумалось так расхаживать по заливу? Или там сумасшедший, или…
Возможно, он хотел сказать «или станция врет», но от таких выводов воздержался.
Фомичев сел на место оператора, быстрыми и уверенными движениями подрегулировал лимбы, на мгновение приник к резиновому тубусу, защищающему от света экран, тут же отстранился и встал со стула.
— Цель в районе островка вижу ясно, — сказал он. — Курс и пеленг определены правильно, последнее ее местоположение на планшете отмечено точно.
— Вызывайте вертолет, — распорядился подполковник. — Благо, ночь лунная и пока что обещанный буран не пришел. Район обнаружения цели блокировать до рассвета, с рассветом будем действовать по обстановке.
— Покажи, Дмитрий Дмитриевич, присланные нашим округом фотоснимки отравленных нарушителей, — попросил Ковешников.
— Вот смотри, — расстегивая планшетку и передавая пачку фотографий, сказал Аверьянов. — Целая выставка покойников. Затевается, видать, серьезное дело, коль и пособников не щадят… Думал ли ты, что иной раз проведешь поиск и не знаешь, кого ищешь, кого задержал? Может быть, такого, что раз в десять дет через границу бегает.
— Кого задержали — известно, — ответил Ковешников. — Кто к вам прилетел — тоже знаем. А кого ждем, сам аллах ведает. К тому же пойдет ли через границу на вашем участке — опять-таки неизвестно. А вот фотокарточки — что надо, — рассматривая снимки, отпечатанные в нескольких экземплярах, сказал Ковешников. — Я еще немного сердился на лейтенанта Воронцова, что тратит зря время. А выходит, хорошо, что он двух этих топтунов сфотографировал еще при жизни. Вот здесь они — живые, а здесь — уже мертвые…
— Пока не знаю, для чего эти фото могут понадобиться, — сказал Аверьянов.
— Точно не скажу, но на всякий случай, — ответил Ковешников. — Если не возражаешь, по одному экземпляру оставлю у себя.