— Что поделывают ваши подопечные?
— Ездили в ущелье Сия-Зал. Искали клад, ничего не нашли.
— Не нашли, говорите?
— Ровным счетом ничего.
— А дальше какие планы?
— Предлагают проверить урочище Кара-Тыкен.
— Сложная программа… Только поиски придется на время отложить. Готовы ли Амангельды и Лаллыкхан сопровождать вас и «кладоискателей»?
— Так точно, товарищ генерал. В любой пункт, куда вы прикажете.
— Прекрасно. Всей группой — «кладоискатели», вы с солдатами и два дружинника — выезжайте в Ашхабад, следуйте прямо на Текинский базар. Рассчитайте время так, чтобы прибыть на место к десяти утра. Скажете старикам, что в Сия-Зал или Кара-Тыкен поедете из Ашхабада, а на базар заедете словно бы по пути. Пусть Амангельды или Лаллыкхан попросят остановиться — винограда купить, повстречаться со знакомыми… Оставите машину у главного входа. К вам подойдет Яков Григорьевич Ковешников, дальнейшие указания получите от него.
— Есть, товарищ генерал.
— Выполняйте.
Генерал положил трубку, спросил:
— Может статься, что Ашир и Баба-Бегенч все-таки что-то нашли, а лейтенант и ваши дружинники за ними не углядели?
— Исключено, товарищ генерал, — ответил Ковешников. — Один Амангельды десяти баба-бегенчей стоит. И лейтенанту, и нашим дружинникам чувства ответственности не занимать.
— Ладно. Принято… Думаю, к десяти утра наши гости из «Интуриста» раскачаются.
— Мы должны вынудить Алибека и Баба-Бегенча начать действовать, чтобы узнать, зачем они к нам пожаловали, — помолчав немного, подумав, продолжал генерал. — У вас есть какие-нибудь предложения, товарищ капитан?
Малков пожал плечами, дескать, пока ничего конкретного.
— Тогда с офицером, — генерал назвал фамилию, — уточните систему охраны.
— Есть. Повторите, пожалуйста, — обратился он к Ковешникову, — кто перед кем и как отчитывается по цепочке о деятельности переправы, где старшим у проводников был Махмуд-Кули?
— Да эта цепочка вся у нас и собралась, — ответил Ковешников. — Руководил делом Алибек Тангры-Берды. По указанию своего начальства он лично давал агентам — «пассажирам», собиравшимся переходить границу, — разные мелкие предметы. «Пассажир» вручал такой вещественный пароль проводнику, тот — Махмуду-Кули. А Махмуд-Кули через Баба-Бегенча — снова Алибеку. Получая свою вещицу назад, Алибек считал, что переправа работает как надо, не разоблачена.
— Значит, — вмешался генерал, — Алибека мог провалить только Баба-Бегенч, Баба-Бегенча — только Махмуд-Кули… Так, что ли?
— Не совсем так. Махмуд-Кули ничего не знал о Баба-Бегенче. Он знал только старую курдянку Сюргуль, живущую в одном из аулов. Ей и возвращал вещицы, служившие паролем. А уж Сюргуль находила способ возвращать их Баба-Бегенчу или самому Алибеку.
— Что представляли собой проводники Махмуда-Кули?
— Народ это, как известно, бросовый, большей частью бывшие контрабандисты-носчики, бездомные бродяги-зимогоры, — ответил Ковешников. — Они прекрасно знали местность, но перед войной сильно нуждались в заработке: границу-то мы уже в тридцатые годы надежно закрыли после разгрома банд Ибрагим-Бека, Дурды-Мурта, Бады-Дуза и других басмаческих главарей.
— Границу закрыли, а прорывы случались, — заметил Малков. — Гитлеровцы с помощью Алибека и Баба-Бегенча наладили было регулярно работавшую переправу.
— А прорывы случались, — подтвердил Ковешников. — Надо помнить, что во время войны на границе служили и немолодые, и неопытные. Вот их-то иногда и обводили вокруг пальца.
— Еще раз скажите, — попросил капитан Малков, — почему вы считаете, что гитлеровцы или их прислужники, тот же Алибек, не разоблачили или хотя бы не заподозрили Махмуда-Кули?
— Может, и заподозрили, только опоздали с расследованием, — ответил Ковешников. — Психологически объясняется это довольно просто: Баба-Бегенч обеспечивал переправу и отвечал перед Алибеком за это дело. Если он узнавал о каком-нибудь единичном провале, не в его интересах было докладывать об этом Алибеку. Да и узнать мог не вдруг. На это требовалось время: от границы до их главного стана в Змухшир-кала путь неблизкий. Рацией они наверняка пользовались только в исключительных случаях, экономили питание, боялись, чтоб не запеленговали. А если и заподозрили Махмуда-Кули и даже начали его проверять, закончить проверку не успели: война шла к концу, наверняка они уже получили инструкции во что бы то ни стало сохранить и законсервировать оставшуюся агентуру да, помолившись аллаху, спасти свои шкуры… Тут уж не до разоблачений. Так я понимаю это дело, товарищ генерал…