— Но ведь вы заняты… Работаете в кабинете… — неуверенно сказала Маша.
Сергеев улыбнулся:
— Не только я вас буду оберегать, — все районное отделение милиции, участковый, бригадмильцы. В беде одну не оставим.
Успокаивая Машу, Сергеев понимал, что такая помощь может и не поспеть вовремя.
Прощаясь с ним, Маша как будто приободрилась, но видно было, сомнения одолевали ее. Что говорить, жизнь Маши Гринько с этого дня намного осложнилась, и никто пока не мог бы сказать, чем закончится эта история.
Когда Гринько ушла, дверь приоткрылась, донесся голос начальника отделения уголовного розыска Комова:
— Глеб Андреевич, зайди ко мне.
— Слушаю тебя, Павел Петрович.
Комов, дочитывая на ходу какую-то бумагу, спросил:
— Как самочувствие?
— Более-менее… Жаловаться некому, плакать не даете.
— Нам тоже плакать не дают, хоть и приходится чуть ли не каждый день.
— Что-нибудь случилось?
— Случилось…
Выглядел Комов усталым и озабоченным: лицо бледное, залысины над широким лбом еще белее. От бессонных ночей веки припухли, серые глаза смотрят внимательно и остро.
— Доложи сперва, что с твоим подопечным Рындиным?
— Он такой же мой, как и всего нашего отдела.
— Однако документы на твое имя прислал, — резонно возразил Комов.
«Начинается», — только и подумал Сергеев. Вслух ответил:
— Потому что «держит меня за порядочного человека». В личной беседе выяснилось.
Комов фыркнул, ничего не сказал, вопросительно глянул на Сергеева.
— Подружка Рындина Маша Гринько, — продолжал тот, — работает в парикмахерской на площади Павших Борцов, принесла сегодня в управление двадцать семь тысяч рублей, которые оставил ей на сохранение Николай…
— Откуда эти деньги — будем разбираться, — сказал Комов. — Не исключено, из портфеля германского дипломата. Вопрос в том, сам взял или получил в виде аванса с каким-то заданием? История получилась настолько серьезная, что занимаются ею и товарищи из госбезопасности, кому положено, и лично наш Александр Иванович, и первый секретарь обкома Чуянов.
Сергеев мысленно присвистнул. То, что сам начальник областного управления НКВД вместе с первым секретарем обкома занимаются историей Рындина, говорило о том, какую важную птицу «огладил» Николай. Черт его дернул ввязаться в эту историю!
— Немец оказался ни много ни мало помощником военного атташе германского посольства, — продолжал Комов. — Выехал он под маркой туриста на скоростном «хорьхе». Воронин тут же получил об этом сообщение из Москвы. Маршрут был заявлен: «Москва — Сталинград — Энгельс и обратно». Как предполагает руководство, цель поездки — встречи с резидентами, передача инструкций… Под Урюпинском его перехватили наши сотрудники райотдела, но «хорьх» тут же оторвался от эмки и ушел в направлении к Сталинграду. Скоростных машин в области только две: у нас ж в обкоме. Для обеспечения успеха операции одной мало. Воронин попросил Чуянова дать еще обкомовскую, Чуянов тут же распорядился. Так что «туристу» далеко уйти не дали, настигли у Деминской МТС, а дальше уже «повели»… Зажатый с двух сторон, выбрался он на шоссе в районе железной дороги и с таким эскортом прибыл в Сталинград.
— Ну а в городе первым делом направился в гостиницу, — сказал Сергеев.
— Само собой. Только и здесь нашему гостю не повезло. В «Интуристе» свободных номеров не оказалось, в «Большой Сталинградской» тоже. Посоветовали обратиться в Дом колхозника, там предложили место в общежитии… Ясно, такой сервис ему не понравился, но задание-то надо выполнять! Сел он в трамвай и поехал в направлении Тракторного. А тут пристали «хулиганы», затеяли драку. Всех высадили на остановке, тут — постовой, бригадмильцы, препроводили разгорячившихся в милицию. Дальше тоже все разыграли как по нотам: объяснились с гостем исключительно вежливо, с почетом направили его опять в Дом колхозника. Тут уж и ему стало ясно, что «засветился». Взял он билет на рейсовый теплоход до Астрахани, погрузил свою машину на палубу и поплыл. Что было в Астрахани, рассказывал нашему Воронину сам Чуянов… Звонит ему в обком начальник Астраханского управления НКВД Колосунин и говорит: «Алексей Семенович, посоветуй, что нам делать, не знаем, как поступить?» — «А что случилось?» — «Да с парохода, что прибыл от вас из Сталинграда, сняли человека в одних трусах. Настолько перепил, что ничего не помнит. Сначала выдавал себя за иностранного туриста, потом заявил, что он — ответственный сотрудник германского посольства, просит отправить его в Москву…» Чуянов говорит: «Найдите „туристу“ какой-нибудь костюм, а то без штанов в самолет не посадят, и отправляйте в сопровождении вашего сотрудника по месту его высокой дипломатической службы…»