Прежде чем вернуться в Сталинград, Сергеев заехал на хутор Новониколаевский, повидать начальника райотдела лейтенанта Ушкова. Беспокоить Евдокию Гриценко не стал.
Доложил ему бледный после госпиталя, худой лейтенант в милицейской форме с рукой на перевязи, сообщил, что в «районе без происшествий», выслушал инструктаж насчет возможного повторного визита Хрыча, что может быть косвенным признаком присутствия в округе его сообщника Саломахи. Сергеев попросил Ушкова навещать иногда старика Колотова, оставшегося на рыбацком стане, и вернулся в город.
Прошло несколько суток. Положение на фронтах с каждым днем становилось все тревожнее. В Сталинграде и области действовали не только истребительные отряды народного ополчения, была уже сформирована и проходила усиленную боевую подготовку 10-я стрелковая дивизия НКВД под командованием полковника Сараева. Ядром дивизии вместе с прибывшими с фронта уральцами и сибиряками стали посланцы города и прилегающих районов. Задачи у дивизии, кроме освоения военного дела и подготовки к боям, были такие же, как у сотрудников областного управления НКВД, — обеспечивать строгий порядок в прифронтовой полосе, вылавливать вражеских лазутчиков — шпионов и диверсантов.
Сергеев, так же как и другие сотрудники управления, кроме повседневной работы в уголовном розыске занимался военной подготовкой в истребительном батальоне, готовясь к будущим боям с подступающим к городу врагом. Не все рассказал он о себе Василию Митрофановичу Колотову. Вернувшись из рейда по Дальневосточной границе, последние месяцы срочной службы провел в охране Горьковского автозавода, тренируя наблюдательность и быстроту реакции в учебных играх, как за «диверсантов», так и за охрану.
Служба дала знание оружия, привила чувство ответственности. Но охрана «объекта» в мирное время — одно дело, а постижение современной тактики боя с опытным, сильным и беспощадным врагом — совсем другое… Фронт подходил все ближе и ближе к границам области, к Сталинграду.
Глава 8
БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ
В один из этих тревожных дней заместитель начальника управления НКВД по милиции комиссар 3 ранга Бирюков Николай Васильевич созвал экстренную оперативку.
— Положение наше тяжелое, — обращаясь к собравшимся в его кабинете сотрудникам, сказал он. — Немцы форсировали Дон. Наступают силами десяти дивизий четвертой танковой армии с приданными ей румынскими частями, стремясь расширить плацдарм в районе хутора Вертячего, чтобы выйти к Волге севернее Сталинграда и атаковать город… Четвертая танковая армия немцев силами шести дивизий рвется из района Абганерова к Красноармейску, стремясь выйти к южной окраине Сталинграда… Замысел врага разгадать нетрудно: соединить направления двух ударов на берегах Волги, окружить группировку советских войск между Волгой и Доном и уничтожить ее.
Наступила тишина, в которой отчетливо слышалась со стороны Дона и южной оконечности города артиллерийская канонада. Не верилось, что враг подошел так близко, но это была жестокая реальность.
— У нас, — продолжал Бирюков, — на сталинградском участке, пять полков 10-й дивизии НКВД, два учебных танковых батальона, два батальона курсантов военно-политической школы, 73-й бронепоезд НКВД, конвойный полк. Всего — пятнадцать-шестнадцать тысяч человек да около тридцати танков, а прикрыть надо огромную протяженность теперь уже Сталинградского фронта… Нет необходимости объяснять, какая ответственность лежит на нас с вами… Вчера немцы бомбили Серафимович, переправу через Дон, пытались взять город с ходу. Туда вылетел начальник управления Александр Иванович Воронин с оперуполномоченным Фалиновым и группой сотрудников. Нашим товарищам удалось организовать оборону переправы, навести порядок в самом городе, но положение в Серафимовиче остается очень серьезным. Александр Иванович ранен и госпитализирован, есть раненые среди рядовых бойцов… И вот что еще должен сказать.
Перед тем как вылететь в Серафимович, начальник нашего управления поручил мне довести до сведения всех наших сотрудников случай с лейтенантом Портнягиным, который был ответственным за сохранность одной из переправ через Дон…
Сергеев чутко уловил это «был». «Значит, лейтенанта Портнягина уже нет в живых?.. Или он жив, но уже не лейтенант?»
— …Лейтенант Портнягин, — продолжал Бирюков, — из трусости, получив донесение о приближении передовых немецких частей, взорвал переправу и таким образом поставил в безвыходное положение те наши части, которым было предписано форсировать водную преграду и занять оборонительные рубежи на левом берегу Дона. Несколько батальонов понесли тяжелые потери, пока под все усиливающимся огнем противника смогли навести переправу и обеспечить прохождение следующих за ними частей… За проявленное малодушие лейтенант Портнягин решением военного трибунала приговорен к расстрелу, но ему удалось бежать из-под стражи и скрыться, затем перейти на сторону врага. Портнягин изменил Родине. Каждый, кто случайно или в результате поиска обнаружит местопребывание Портнягина, обязан немедленно доложить командованию или в особый отдел представителю СМЕРШа… Внешние приметы Портнягина: рост выше среднего, сложение атлетическое, лицо овальное, лоб широкий, немного скошен назад, глаза серые с темными ресницами, волосы русые, короткие, стрижка «ежом». Особые приметы: слегка заикается, на левой руке, точнее, кисти руки в треугольнике между большим и указательным пальцами едва заметная татуировка — якорек и его имя — «Слава». Был ранен, слегка приволакивает правую ногу. Хорошо знает подрывное дело…
«Вот и применил свои знания на практике, — подумал Сергеев. — Поскольку уже был однажды ранен, нервы не выдержали — рванул переправу и смотался к немцам». Этого Сергеев не мог понять. Предателю нельзя найти оправдания, особенно в такое критическое, невыносимо тяжкое время…
— Товарищи Комов и Сергеев, — продолжал Бирюков, — сразу после оперативки поезжайте в Серафимович, поможете райотделу с эвакуацией населения и ценностей… Второе сообщение… — Бирюков сделал паузу. — Поступило оно из Калмыцких степей… Там, — продолжал Бирюков, — немцы выбросили десант с целью захватить скопившиеся в этом районе в большом количестве гурты скота, эвакуированного с Украины, из Ростовской области, Ставропольского края. Мне приказано возглавить отряд и немедленно выехать туда на трех грузовиках в помощь местным силам самообороны, отбить нападение десанта, обеспечить сохранность стада.
И третье… Получено донесение из Чернышковского района, на территории которого прорвались наступающие немецко-фашистские войска. Тяжелый бой ведет истребительный батальон под командованием начальника райотдела НКВД Плужникова. Погибли Плужников, комиссар отряда Дмитриев, начальник РОМ НКВД Варламов. Там тоже срочно требуется наша помощь… Поедут товарищи…
Бирюков ставил задачи другим сотрудникам, на оперативку ушло всего несколько минут.
Сергеев слушал Бирюкова и думал, насколько похожа судьба заместителя начальника НКВД по милиции на его собственную. Сам из крестьян-бедняков, образование — всего пять классов коммерческого училища, служил с девятнадцатого по двадцать второй год красноармейцем 27-й Омской дивизии в Смоленске, после армии пошел в милицию и уже в двадцать шестом году стал начальником волостного отделения в Саратовской губернии. В тридцать первом-тридцать третьем — начальник уголовного розыска Саратова, а теперь — комиссар 3 ранга, заместитель начальника управления в Сталинграде… На оперативке распоряжения отдавал ровным голосом, как будто шла обычная работа и не нависла над всеми смертельная опасность.
Сразу после оперативки Бирюков со своим отрядом на трех крытых грузовиках выехал за город. Сергеев и Комов к утру прибыли в Серафимович.
Всюду следы бомбежки, обгорелые остатки домов, дымящиеся развалины. Вереницей тянутся машины, конные повозки. По обочинам шагают угрюмые люди.
В районном отделении милиции все папки с делами уже связаны кипами, их как раз выносили во двор, грузили на машины. Двое парней — школьники старших классов — с трудом тащили сейф. Девушка несла пишущую машинку. Встретили Сергеева и Комова Фалинов, прибывший сюда накануне с Ворониным, и начальник райотдела лейтенант Лознов, который тут же доложил: