– Вот и хорошо.
– И что же мы должны сделать?
– Поговорим с людьми. Послушаем, что говорят. Раньше всегда так делали…
– Ты хочешь сказать… с людьми? Со многими людьми? Их было много?
Герлоф посмотрел на сандалию.
– Ты не так поняла… я хочу поговорить с теми, кто здесь живет. На Эланде. Кто-то обязательно что-то знает.
Прямого ответа от него не добьешься… В Юлии зашевелилось раздражение. Охотнее всего повернулась бы и ушла, но раз уж она здесь… К тому же у нее с собой пирожные.
Я останусь, Йенс. Ради тебя я останусь на несколько дней.
– А кофе здесь есть?
– Обычно есть.
– Тогда давай попьем кофе с пирожными… А где мне остановиться? У тебя есть предложения? – спросила она, чувствуя себя до отвращения предусмотрительной. Точно, как ее старшая сестра.
Герлоф повернулся к столу, выдвинул маленький ящик и нашарил связку ключей.
– Вот… сегодня можешь переночевать в моей рыбацкой хижине… Там есть свет.
– Но я же не могу… – Юлия пристально посмотрела на Герлофа. Смотри-ка, заранее все спланировал. – Там же сплошные сети… и всякие снасти! Поплавки, грузила… банки со смолой. Попадусь на какой-нибудь крючок и останусь там навсегда.
– Ничего такого там давно нет. Я уже сколько лет не рыбачу… Никто в Стенвике не рыбачит.
– Я помню, сколько там было всякого барахла… Не войти, – сказала Юлия. – Помню, как…
– Там все прибрано. Твоя сестра позаботилась.
– Значит, я ночую в Стенвике? Одна?
– Это только кажется, что в поселке никого нет. Люди там есть… есть, есть там люди.
Через полчаса Юлия стояла на берегу в Стенвике и молча наблюдала, как сгущаются сумерки. Облака не рассеялись, по небу то и дело пробегали таинственные темные тени. Безумно хотелось выпить стакан вина… или два. Или принять таблетку.
Это все из-за волн. Сейчас море успокоилось, волны с еле слышным шорохом шевелили мелкие камушки на берегу. А скоро настанет время осенних штормов, и они, вышиной с человека, с глухим грохотом покатятся на берег, принося с собой все что угодно – обломки затонувших кораблей, дохлую рыбу, человеческие кости.
Юлии вовсе не хотелось искать что-то в камнях. После того дня она ни разу не купалась в море.
Она резко отвернулась от моря и посмотрела на отцовскую рыбацкую хижину на обрыве. Домик казался маленьким и одиноким.
Так близко к тебе, Йенс.
Зачем она взяла у отца ключи и согласилась переночевать в этом сарае?.. Впрочем, какая разница. Одна ночь. Темноты она никогда не боялась, а к одиночеству давно привыкла. Одна ночь. Или две. А потом домой.
Юлия поставила дорожную сумку на ступеньки и отперла висячий замок на белой двери. Порыв ветра с пролива буквально втолкнул ее в темные сени.
Дверь за ней захлопнулась, и сразу исчезли все звуки – шипение волн, шелест последних сухих листьев. В хижине стояла мертвая тишина.
Она нашла выключатель.
Герлоф не соврал. Здесь все по-другому, совсем не так, как ей помнилось с детства. Хижина изменилась не только снаружи, но и внутри.
Тогда это был просто-напросто сарай для рыболовных принадлежностей – пропахшие рыбой сети, подсачки, вентеря, сломанные поплавки и пожелтевшие газеты. Сестра все перестроила. Деревянные панели, лакированный дощатый пол. Холодильник, электрообогреватель, небольшая настольная электроплита у окна с видом на берег. Под окном напротив, выходящим в сторону острова, на столике – бронзовый корабельный компас с деталями из полированной латуни. Еще одно напоминание о годах, проведенных Герлофом в море.
Легкий запах корабельной смолы. Юлия подняла рулонную гардину, открыла маленькое окно и с наслаждением вдохнула свежий морской воздух. Что ж, вполне можно жить. Никаких особых неудобств, не считая одиночества.
Наверное, ближайший сосед – Эрнст Адольфссон с каменоломни. Юлии почему-то захотелось, чтобы он вот сейчас, в эту самую минуту выехал на проселок на своем древнем «вольво-PV». Даже посмотрела в окно над компасом. Дорога пуста. Только рыжая трава слегка колышется под ветром. Даже непременные чайки куда-то исчезли.
Две узкие постели. Она положила чемодан на одну из них и начала распаковывать вещи. Одежда, несессер, запасные туфли… а на самом дне – пачка романтических покетов из «розовой» серии. Юлия читала их, только когда ее никто не видит. Перебрала книги и положила на стол рядом с кроватью.
На стене около двери висело небольшое зеркало в полированной деревянной раме. Юлия подошла поближе. Морщины, потухший взгляд… но ей показалось, что серый оттенок кожи, к которому она уже привыкла в Гётеборге, исчез. Щеки порозовели – наверное, от морского воздуха.