В Гётеборге она сейчас сидела бы в кухне с бокалом красного вина и смотрела на уличные фонари.
А в Стенвике совершенно темно.
Она вышла пописать, поскользнулась на камне во дворе и чуть не упала. Моря уже не видно, доносятся только вздохи прибоя и строптивое ворчание уносимого водой галечника. Ветер и в самом деле усилился – по черному небу неслись еще более черные тучи. Наверное, так выглядят злые духи.
Юлия присела на корточки. Ветер приятно холодил голые ягодицы. Она вспомнила историю с привидением, объявившимся в начале века на берегу.
Эту историю рассказывала им как-то в сумерках бабушка Сара, мать Герлофа. В один прекрасный день ее муж с братьями спустились к воде, чтобы вытащить на берег свои рыбацкие баркасы, – надвигался шторм.
И вот они стояли у вспененной воды и тянули свои тяжелые баркасы, как вдруг из темноты появился мужчина в клеенчатом комбинезоне и начал тянуть одну из лодок назад, в море. Мой отец, а ваш прадедушка – на него: что ты, мол, делаешь, а тот как закричит на ломаном шведском, кричит и кричит, понять невозможно. Отец только одно слово и разобрал:
– Эсель! Эсель!
Юлия покосилась на тропинку, быстро натянула трусы и джинсы и поспешила в хижину, в тепло. Заперла на всякий случай за собой дверь и тут же вспомнила, что надо дойти до дачи… до летнего дома и принести ведро воды. В хижине воды не было.
А через пару дней после сильного шторма пришла новость: на скалы у северной оконечности Эланда налетел корабль, волны разбили его вдребезги. Корабль эстонский, с острова Эсель. Было это четыре дня назад. Никто из экипажа не спасся, так что тот мужчина в комбинезоне, которого они повстречали на берегу, к тому времени был уже мертв. Утонул.
Бабушка серьезно покивала головой.
Береговое привидение.
Юлия поверила в эту историю. Она верила во все, что рассказывали долгими сумеречными часами ее бабушки и дедушки. Где-то наверняка бродит этот утонувший эстонский моряк, одинокий и несчастный.
Не буду выходить из дома. Обойдусь без воды, зубы можно почистить завтра.
На окне стояли толстые красные стеариновые свечи. Перед тем как лечь, Юлия нашла зажигалку, зажгла одну из них и долго смотрела на колеблющийся язычок пламени.
Эта свеча за Йенса. И за его мать. За меня.
В неверном свете свечи она приняла важное решение: сегодня никакого вина. И никаких снотворных. Она должна бороться со своим горем. Оно везде, не только в Стенвике. Стоит ей встретить юношу на улице, она чувствует укол тоски.
Взгляд ее упал на маленькую записную книжку на постели. Лена же дала ей мобильный телефон, вспомнила она. Юлия полистала книжку, нашла нужный номер и набрала.
Телефон работал. Два сигнала, третий. Четвертый…
– Алло!
Сонный мужской голос.
Она посмотрела на часы – половина одиннадцатого, будний день, так что позвонила она поздновато. Но что сделано, то сделано.
– Микаель?
– Да.
– Это Юлия.
– Юлия? Привет, Юлия.
Странно, удивления в голосе нет. Только усталость. Она попыталась представить, как сейчас выглядит Микаель, и не представила.
– Я на Эланде. В Стенвике.
– Вот как? А я в Копенгагене, как обычно. Уже спал.
– Я знаю, что поздно. Извини. Хотела только рассказать, что появился новый след.
– След?
– Я насчет Йенса. Нашего сына.
Он помолчал.
– След, значит…
– Так что я приехала сюда. Думала, тебя тоже надо поставить в известность. Не то чтобы что-то очень уж важное, но все же, может быть…
– Как ты себя чувствуешь, Юлия?
– Хорошо… я дам тебе знать, если что-то важное…
– Конечно. Смотри-ка, у тебя сохранился мой номер. Но лучше звонить пораньше.
– Договорились, – быстро сказала она.
– Пока.
Микаель положил трубку. Юлия некоторое время, ни о чем не думая, смотрела на молчащий телефон. Вот так. Телефон работает. Проверка прошла успешно, только абонент выбран неправильно. Надо было позвонить кому-то еще.
Микаель очень быстро преодолел шок после пропажи Йенса. Он, как и многие, был уверен, что мальчик пошел к воде и утонул. Иногда она ненавидела его за эту убежденность, а иногда судорожно завидовала.
Прошло несколько минут. Юлия погасила свечу, выключила свет и легла в постель – не раздеваясь, в джинсах и свитере. И чуть ли не в ту же минуту тучи, весь вечер кочевавшие в небе, разразились, наконец, проливным дождем.