Глядя на извивающуюся на солнце струю воды из колонки, Юлия вдруг подумала, что могла бы задержаться на Эланде и подольше. Ничто ее не гонит. Важно только, чтобы Герлоф предложил что-то разумное, что-то, чем она могла бы заняться, что-то сделать, что-то искать – можно было бы пожить еще два или три дня…
Нет. Она решительно оглядела сад. Возвращаюсь в Гётеборг сегодня же. Только не с утра, попозже.
Спускаясь с тяжелым бидоном, она обратила внимание на большой желтый дом за кустами боярышника. Высокие ясени почти скрывают его, но то, что доступно взгляду, производит тяжкое впечатление. Этот дом не просто пуст. Он заброшен. Стены увиты буйно разросшимся диким виноградом, прикрывающим разбитые окна.
Юлия с трудом припомнила – здесь жила одинокая старуха, она никогда не выходила из дому и ни с кем в поселке не разговаривала.
Странно, такой большой, когда-то, наверное, богатый дом бросили, предоставив судьбе – медленному, неумолимому разрушению. Неужели никто не хочет им заняться?
Надо поставить чайник и приготовить что-нибудь поесть.
Через три четверти часа она заперла хижину. Как и вчера – дорожная сумка в руке, другая – на плече. Застелила постель, выключила главный рубильник, опустила и закрепила рулонные гардины. Завела машину. Посмотрела в последний раз на хижину, на обрыв, на скелет ветряной мельницы, и на нее снова навалилось отчаяние.
Юлия свернула на большую дорогу.
Мимо крестьянского домика, переоборудованного в дачу, мимо разваливающегося желтого дома, мимо калитки летнего дома Герлофа.
Прощай, прощай, Стенвик!
Прощай, Йенс.
От главной дороги налево уходил проселок, где стояло несколько летних домов. В землю был вкопан большой обработанный камень с надписью белой масляной краской:
«КАМЕННЫЕ СКУЛЬПТУРЫ 1 км».
На железном столбе рядом дорожный знак – тупик. Дальше дороги нет.
Юлия вдруг вспомнила: перед тем как заехать к Герлофу попрощаться, она собиралась заглянуть на бывшую каменоломню – посмотреть «штуки» Эрнста Адольфссона.
Денег у нее не было, но посмотреть хотелось, а может быть, даже и спросить насчет Йенса. Помнит ли что-то Эрнст? Где он сам был в тот день? На всякий случай… спросить-то можно.
Она повернула на узкий проселок, и ее «фордик» тут же запрыгал, заныл и заскрипел. По-видимому, это была самая скверная дорога на всем Эланде, особенно после ночного дождя. В колее стояла темная вода. Она снизила скорость, включила первую передачу, но машину все равно водило, она то и дело соскальзывала в глинистые колдобины.
Летние дома остались позади. Юлия ехала теперь по самому краю альвара. Дорога шла прямо на каменоломню, потом свернула к низкому дому Эрнста Адольфссона и закончилась площадкой для разворота, где стоял уже знакомый «вольво-PV».
Посередине площадки стоял еще один камень – плоский, отполированный. На нем тоже была надпись, на этот раз черная:
«КАМЕННЫЕ СКУЛЬПТУРЫ. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!»
Она поставила машину позади «вольво» и выключила мотор. Вышла, зачем-то достав из сумки тощий бумажник.
Ветер шевелит низкую траву. Деревьев почти нет, только мученически изогнутые кусты можжевельника и гигантская рваная рана каменоломни – совсем близко. С другой стороны – альвар. Альвар… она поежилась.
Повернулась и посмотрела на дом. Судя по всему, заперто. И полная тишина.
– Алло! Есть кто-нибудь? – Юлия никак не могла решить, крикнуть громко или не очень.
Крик тут же погас на ветру. Никто не ответил. Широкая, посыпанная известняковой крошкой площадка перед крыльцом с торца дома. Справа от двери – звонок.
Юлия нажала кнопку. Никто не ответил.
Она автоматически толкнула дверь, и та без сопротивления приоткрылась, словно приглашая войти.
– Алло! – Юлия заглянула в дверь.
Никто не ответил. В прихожей свет выключен. Она постояла в полумраке, прислушиваясь – шаркающие шаги? Стук клюки по полу?
Тишина.
Эрнста нет дома. Забудь и поезжай к Герлофу, подсказал ей внутренний голос. Но ее разбирало любопытство. Неужели на Эланде, как в добрые старые времена, люди настолько доверяют друг другу, что не запирают дверь, когда уходят?
На коврике у дверей было написано красивым каллиграфическим шрифтом: «Добро пожаловать». Юлия на всякий случай вытерла ноги и вошла.
– Алло? Эрнст? Это я, Юлия. Дочь Герлофа…
На потолке подвешены два легчайших деревянных парусника, отправляющихся в плавание при малейшем движении воздуха. Направо – кухня. Все чисто, прибрано, деревянный стол и два легких стула. Налево спальня, кровать аккуратно застелена.
Она прошла в гостиную с диваном, телевизором и большим панорамным окном с видом на каменоломню и пролив. На журнальном столике ворох газет и книг. На стене – полированные шестиугольные каменные часы с аспидно-черными сланцевыми стрелками.