Наконец главные блюда были съедены, и Ардван предложил гонцу проследовать в покои. Вместе с ними из-за стола вышли мобад-канцлер, маршал Адро, Тедгар, графиня и Лаутрат.
В своей комнате граф водрузился на стул, на котором обычно принимал посетителей, остальные расселись по скамьям. Слуга налил всем вина.
– Итак, – начал Ардван, – Годрик Железноликий требует от графства Вестмаунт три сотни копий катафрактов(6) для похода на юг и моё личное участия в данном мероприятии.
– Совершенно верно, – слегка склонил голову гонец.
– Что ж, не могу отказать Его Величеству. Разумеется, я с дружиной отправлюсь в поход. К сожалению, из-за проблем с мятежниками многие воины не смогут покинуть домены: полторы сотни копий я смогу предоставить в распоряжение Его Величества, но не больше. Понимаю, этого мало, а потому обязуюсь дополнительно снарядить триста конных наёмников и заплатить в казну пять тысяч золотых.
– Хорошо, милорд, так и передам Его Величеству.
– Моя армия прибудет в Марибург ко второму месяцу лета.
– Милорд, – возразил молодой человек, – король желает выступить, как можно скорее.
– Король должен понимать, что у катафрактов нет крыльев, – произнесла Берхильда резким отрывистым тоном, – отсюда до резиденции в Марибурге больше месяца пути при хорошей погоде.
– А ты, Адро, как думаешь, – Ардван посмотрел на сурового маршала, – сможем ли мы собрать войско быстрее?
Тот выждал минуту – барон никогда не торопился с ответами – а затем проговорил медленно, с расстановкой:
– Полагаю, коленопреклонённые из ближайших доменов смогут собраться менее чем за месяц, если их поторопить. Людей из приграничных районов мы призывать не станем. Вместе с твоей дружиной у нас спокойно наберётся сто пятьдесят копий. А наёмников можно взять из тех, кто сейчас находится в наших казармах.
– И оставить Нортбридж беззащитным? – Берхильда пронзила его холодом бесцветных глаз.
– Замок не останется беззащитным, миледи, – так же невозмутимо ответил Адро, – эти стены выдержат любую осаду даже с минимальным гарнизоном.
– Получатся, мы погоним на войну гарнизон, в то время, как в замке сидит полсотни доблестных монахов-воинов? – графиня покосилась на Лаутрата. – Неужели они останутся в стороне, когда Всевидящий ведёт священную войну?
– Если на то будет воля Господа, – парировал Лаутрат нарочито смиренным тоном.
– Вы правы, миледи, – согласился Адро, – странно, если монахи останутся в стороне, но, кто мы, чтобы говорить за Всевидящего?
– Ладно, хватит, – прервал спор Ардван и обратился к гонцу:
– Что ж, сделаю всё возможное, дабы прибыть в распоряжение Железноликого через два месяца.
Гонец снова вежливо склонил голову:
– Хорошо, милорд. Его Величество будет доволен.
Канцлер записал ответ в письме, которое граф скрепил личной печатью и передал гонцу. Тот раскланялся:
– Милорд, я вынужден отправиться в путь немедленно. Премного благодарен за гостеприимство, оказанное в этом доме.
Ардван отдал людям распоряжения, все разошлись, и он, наконец, остался один. Впереди предстояло много дел. От разговоров заболела голова, Ардван надеялся, что свежий воздух принесёт облегчение. Накинул тёплый плащ и спустился во внутренний двор замка. Шёл мелкий снег, а мороз слегка пощипывал щёки. Недалеко от главной башни разросся розовый сад, заросший голыми шипастыми кустами. Тут же раскинулись несколько столетних дубов, посаженных прадедом Ардвана, их безлистые ветви и кривые, раздавшиеся вширь стволы, производили зловещее впечатление в сгущающихся сумерках.
Граф поднялся на южную стену. Здесь склон холма был весьма крутым и каменистым, а потому с этой стороны замок защищали только два ряда фортификаций. Воды Мутной реки чернели далеко внизу, они текли среди поросших хвойными лесами холмов, и, петляя, уходили на юг, к Зелёному морю.
Ардван стоял и смотрел вдаль, пока не ощутил спиной чей-то пристальный взгляд, от которого по телу побежали мурашки. Он обернулся: в саду, прямо среди розовых кустов неподвижно стояла лошадь, на которой восседал тяжеловооружённый всадник в полном боевом облачении. Первой реакцией был гнев: «Что за олух? Кто его сюда пустил верхом?» Но когда пожилой лорд пригляделся, страх, так не свойственный этому видавшему виды воину, пробрал его от макушки до кончиков пальцев.