– Монтан, – произнёс путник.
– Я Асдин, – представился человек, а затем представил остальных работников, называя каждого братом. – Добро пожаловать в обитель Хошедара!
Монтан понял, что это монахи, которые нашли здесь пристанище подальше от людей и цивилизации. Асдин, судя по всему, являлся главой общины, настоятелем.
Он повёл юношу прямиком к домикам. При ближайшем рассмотрении хибары выглядели весьма неказисто: слепленные из грубых кирпичей на скорую руку, жилища монахов лишь каким-то чудом умудрялись не развалиться. А размеры их были столь малы, что в каждом доме едва ли помещалось больше одного человека, да и тот не мог встать в полный рост под низкой крышей.
В большом здании в центре поселения, куда Асдин привёл Монтана, действительно имелся очаг. На нём два монаха готовили похлёбку, и из котла на всю округу распространялся запах варёной рыбы.
– Скоро трапеза. Можешь разделить с нами эту скромную пищу, – предложил Асдин.
Он усадил гостя за стол, а сам устроился на скамье напротив и стал расспрашивать, откуда и куда тот держит путь.
– Я иду от Сверкающих Гор, – сказал Монтан, – мне нужно в ближайший город.
– Значит тебе в Мегерию, вдоль берега до неё четыре дня пути, – объяснил Асдин. – Но, должно быть, в северных землях, среди дикарей-язычников, ты встречал много опасностей?
– Обычно люди принимают меня хорошо, – возразил Монтан. – Многие племена гостеприимны и никогда не отказывают странникам.
– Но что ты ищешь? Что побудило тебя отправиться в путь в столь юном возрасте?
– Мне интересно увидеть мир.
– Эх, юноша, – вздохнул Асдин, – мир жесток и полон греха. Боюсь, ты скоро познаешь это. Мне когда-то тоже был интересен мир, но потом я понял, сколь он грязен и мерзок, и тогда Всевидящий пришёл в моё сердце, и вот – теперь мне интересна лишь Его воля. Только в ней удалось обрести единственно верный путь из всех земных.
Один из поваров начал бить в колокол во дворе, созывая братию к трапезе. Другой же поставил тяжёлый котелок на стол и разложил деревянные тарелки. Вскоре под крышей дома собрались все обитатели монастыря – чуть больше двадцати человек. Они с любопытством смотрели на юношу и перешёптывались. Монтан заметил странную деталь: почти у всех монахов на руках не хватало одного или двух пальцев, а некоторые прихрамывали.
Когда люди расселись за столом, глава общины вознёс молитву, и братия принялась за еду.
– А вот скажи, – продолжил расспросы Асдин, – к северу отсюда люди почти не знают Господа Хошедара; наверное, и ты никогда не слышал о Нём?
– Слышал, – безучастно произнёс Монтан.
– Это хорошо, – улыбнулся настоятель. – А сам ты каких богов почитаешь?
Монтана спрашивали об этом не раз.
– Я почитаю всех богов, в землю которых прихожу, – ответил он словами, обычно не вызывающими лишних вопросов.
– Всех… – вздохнул Асдин. – Но знаешь ли ты, что не все боги даруют спасение?
Монтан промолчал.
– Да, язычники привыкли поклоняться истуканам, но что станет с их душами, когда Всевидящий пошлёт на землю Тьму и устроит последний суд над живыми и мёртвыми?
Монтан снова не ответил: в его понимании вопрос являлся не корректным. Впрочем, настоятель задал его не для того, чтобы услышать мнение гостя.
– Они останутся во Тьме! – воскликнул кто-то из монахов.
– Именно, во Тьме! – подтвердил настоятель. – Но Хошедар не хочет, чтобы души людей остались во Тьме, Он каждому желает даровать спасение. Думаю, Всевидящий ведёт тебя, юноша, и ты не случайно здесь оказался. Господь стремится заронить в сердце твоё Его слово и вывести из тьмы невежества на свет истины. Сердце твоё чисто, его ещё не опутали лукавые мобады. Они служат не Хошедару, а Отцу-покровителю – бесу воплоти. Они погрязли в стяжательстве, похоти, гордыне. Они затмевают умы паствы лживыми речами и преграждают ей путь ко Всевидящему. Не дай себя обмануть этим лукавым язычникам, который требуют поклоняться бесам! Знай, Хошедар лишь с теми, кто живёт в простоте, труде и любви.
Монтан ещё не слышал, чтобы кто-то так настойчиво убеждал в истинности своих верований, обычно люди с уважением относились к богам соседних племён. Монахи же мыслили совсем по-другому.
Асдин вдруг улыбнулся:
– Впрочем, я, наверное, утомили тебя разговорами, а ты ещё не притронулся к еде. Любовь Хошедара не только в Его слове, но и в тех дарах, которые Он даёт нам каждый день.
Монтан принялся за рыбную похлёбку, а когда закончил, на него обрушился град вопросов от сидящих вокруг братьев-монахов: