Я покачала головой.
— «Матиньон и сыновья». Улица Фобур, Париж. Это очень дорогой район.
Я сняла трубку и набрала номер в Вашингтоне.
— Звонишь в Интерпол?
Я рассмеялась.
— Нет. Джоан Стаффорд.
О магазинах на улице Фобур Сент-Оноре моя подруга знала гораздо больше парижских копов.
Джоан ответила после первого же гудка.
— Тебе известно, что из-за твоего чертового романа — он, конечно, восхитителен, — я вчера не спала допоздна? Теперь я совершенно разбита и не могу решить один маленький вопрос. Короче, мне и твоим любимым детективам нужна помощь в небольшом дельце.
Мы с Джоан были близкими подругами. Она жила в округе Колумбия и работала с международным обозревателем, писавшим для центральных газет.
— А Майк Чэпмен подарит мне свой значок?
— Само собой. Вопрос насчет меха. И Франции.
Я назвала ей фамилию торговца.
— Если ты хочешь купить у него шубу, тебе не повезло, — сказала Джоан. — Грегуар Матиньон закрыл свое ателье еще в шестидесятых.
— Он что, был крупной фигурой?
— Крупнее не бывает, Алекс. Речь идет об одной из тех старых семей, которые начинали еще в России и одевали царей и цариц. Потом они переехали в Париж и работали на королевские дома Европы. Герцогиня Виндзорская, Грейс Келли… Помнишь ее фотографию тех лет, когда она стала встречаться с князем Ренье? Там, где она перед дворцом Гримальди выходит из старого «бентли» в собольей шубке? Вот такие у них были клиенты. Но потом с королями начались проблемы, меха вышли из моды, и Матиньон закрыл дело.
Я потрогала выцветшие красные нитки на старом ярлычке.
— Спасибо, мне это пригодится. Я тебе позвоню.
— Ну, что она сказала?
— Что эту шубу сшили не для Тиффани Гаттс. Ты нашел монограмму?
— Где? — спросил Майк.
Я расправила складки широкого воротника и стала рассматривать его сзади.
— Инициалы клиентов обычно вышивают на подкладке.
— Неужели? А мои инициалы мама рисовала фломастером, чтобы другие парни в школе не носили мои кожаные куртки. Теперь попрошу ее заняться вышивкой.
— Вот, видишь?
В левой части воротника на густом шелковом шитье с шоколадным отливом красовалась элегантная монограмма.
— «Р дю Р», — прочитала я вслух.
— Что ж, это здорово поможет мне в поисках.
— Тебе надо сосредоточиться на 17-м и 19-м округах, — с улыбкой заметил Мерсер. — И на дорогих районах Верхнего Ист-Сайда. Там полно дипломатов из Европы. Плюс всякая европейская шваль с претензией на шик. Попробуй еще Вестчестер и, может быть, Грейт-Нек.
Майк схватил с полки телефонный справочник.
— Смотреть на «Д» или на «Р»? У нас в Ирландии туго с такими именами.
— Начни с «Д».
— Дюбок. Дюбоз. — Его палец побежал по длинному списку фамилий. — Дюкад. Так, уже ближе. Дюран, Дюриз, Дюрок…
— Не хочу тебя огорчать, но вещь, судя по всему, не новая. — Я показала на потертые манжеты некогда роскошной шубы. — А если учесть, что фирма давно закрылась и с тех пор в обществе довольно косо смотрят на натуральный мех, я бы проверила магазины поношенной одежды.
— Не стриги всех под одну гребенку, Куп. Многие хранят старую одежду, которую в первый раз надевали в церковь, на работу или в похоронное бюро. Возможно, в этом заключается разница между твоими и моими родственниками.
— Ладно, решай сам. Только не забудь, что большинство женщин упаковывают меховые вещи на лето. Проверь все варианты и выясни, не было ли недавно ограбления на 7-й авеню, — посоветовала я Майку, имея в виду район между 25-й и 34-й улицами, где торговали мехами.
Лора ушла обедать, и, когда зазвонил телефон, я сама сняла трубку. Звонил охранник с первого этажа.
— Да, спасибо, что предупредили. Нет, конечно, вы не виноваты.
Я взглянула на Майка.
— Наверно, будет лучше, если ты закроешь дверь. Я уже слышу ее вопли на лестнице. Мать Тиффани только что прорвалась через охрану, которая попыталась остановить ее у металлоискателя.
— В детстве я дружил с маленьким буйволенком, но даже у него характер был лучше, чем у миссис Гаттс. Впрочем, и весил он поменьше.
Майк направился к двери, но было поздно.
В кабинет ввалилась трехсотфунтовая туша Этты Гаттс.
— Я хочу видеть Александра Купера. Где он?
Мы все трое заговорили одновременно. Я поправила миссис Гаттс и представилась, Майк заявил, что как раз собирался уходить, а Мерсер постарался разрядить ситуацию, вклинившись между мной и женщиной и попросив ее успокоиться и выйти из комнаты.
— Куда вы дели моего ребенка? — Она метала громы и молнии.
Я даже не спросила об этом Майка. Шестнадцатилетних уже сажают в тюрьму, вопрос только в том, какое обвинение предъявлено.