— Вы давно ее знали?
— Пожалуй, почти десять лет. Сейчас мне сорок шесть, я на несколько лет старше Лолы. Мы познакомились в институте Аспена. Делали доклады на летней конференции. Казалось, у нас было много общих интересов. Профессиональных, разумеется.
— А личных? — перебил Чэпмен, стараясь ускорить процесс доставки телесной жидкости в кабинет Боба Талера. Как грубо.
— Были ли у нас интимные отношения, детектив? Да, но давно. В то лето, когда мы встретились, Лола с Иваном разошлись. Тогда он в первый раз поднял на нее руку, и она его бросила.
Я постаралась вспомнить историю Лолиного брака, которую та подробно изложила на наших первых встречах. Она никогда не упоминала об официальном расставании, но вся статистика о насилии в семье говорит в пользу того, что таковых было несколько. В самых тяжелых случаях жестокого обращения, как правило, насчитывается семь неудачных уходов из дома — семь тщетных попыток разъехаться с жестоким мужем. Только после этого женщина уходит окончательно.
— Как долго длились ваши отношения?
— Почти год. Мы жили далеко друг от друга и редко встречались. Я уехал в Париж, работать над исследовательским проектом. В прошлом году его открыли для посещения. Вы о нем слышали? Обширные руины, строившиеся друг на друге на протяжении веков перед площадью, где стоит собор Нотр-Дам. Лютеция, так они назывались. Римская деревня, построенная в Средние века на острове Сите.
Интересно, подумала я. Нэн тоже сравнивала Блэкуэллс, расположенный посреди реки, с островом Сите.
— В то время Лола преподавала в Колумбийском университете. Пользовалась любым предлогом, чтобы прилететь во Францию. Научные командировки, студенческие праздники, семинары по международному правительству. Всевозможные пустяковые дела. У меня была очаровательная квартирка на Левом берегу, рядом с университетом, между Люксембургскими садами и изумительными букинистическими магазинчиками вдоль Сены. Мы провели там несколько великолепных уик-ендов.
— Ах, у нас всегда будет Париж,[46] верно, Шрив? — Майк не мог не проехаться насчет романтических грез. Профессор не уловил связи.
— Почему вы расстались?
— Лола снова стала жить с Иваном. А я безумно влюбился во француженку из Тулузы. Через шесть месяцев мы поженились. Вообще-то сейчас у меня французское гражданство.
— Ваша жена живет здесь с вами?
— Нет. Жизель во Франции. Наш брак продлился восемь лет. И разошлись мы вполне полюбовно. Вы можете поговорить с ней, если вы это имеете в виду. У нас двое маленьких детей. Жизель хотела, чтобы они выросли у нее на родине. А еще она хотела доучиться в Сорбонне. Когда мы поженились, она была моей студенткой, и ей пришлось уйти. Она оканчивает университет весной.
— А она знала Лолу Дакоту?
— Конечно. Когда Лола с Иваном приезжали в Европу, мы всегда встречались вчетвером. Жизель это не напрягало. Когда я увлекся Лолой, то был холостяком. А вот Иван едва ли знал о наших отношениях. Чуткость — не его сильная сторона. Мы с Лолой всегда поддерживали близкие отношения. Если хотите, это я виноват в том, что пригласил ее преподавать в Королевском колледже. Просто я подумал, что у нее будет больше шансов получить здесь кафедру. Меньше выпускников, с которыми придется ссориться из-за своих нетрадиционных или, лучше сказать, инновационных идей, меньше традиций, чем в Колумбийском университете. Лола сильно раздражала некоторых традиционалистов.
— А вы? Вы сами когда-нибудь ссорились с ней? Вам от нее доставалось? Нрав-то у нее был крутой.
— Насколько я понимаю, вы уже разговаривали со студентами. Лола Дакота — профессор — всегда стремилась к совершенству. Если ученики не соответствовали ее стандартам, она не знала жалости. — Шрив помрачнел. — В целом наши кафедры практически не соприкасались. Но из-за проекта «Блэкуэллс» многие студенты Королевского колледжа работали с нами обоими. Мы вместе читали ряд курсов: совмещали антропологические особенности острова с политикой того периода. Но чтобы мы с Лолой всерьез ругались, такого я не припомню. С какого конца должны начаться раскопки? Что поставить студенту: просто «хорошо», с минусом или с плюсом? Сколько времени нужно потратить на беседы с потомками обитателей острова?
— Когда вы спали с ней в последний раз?
— Она бы восхитилась вашей прямотой, детектив. — Шрив поколебался. — Больше меня. Если точно, восемь лет назад. В номере дешевого отеля на бульваре Сен-Жермен-де-Пре. И мне было хорошо, если вам угодно знать и это тоже.
46
Фраза из кинофильма американского режиссера Майкла Кёртица «Касабланка» (1942), которую произносит персонаж Хамфри Богарта.