— Добрый день, — заговорило это видение на недурном, кстати, английском. — Я — Пьетро, ваш инструктор. Не откажите в любезности дать мне свои карточки, чтобы я мог выучить ваши имена.
Так начался первый урок. Для начала Пьетро заставил их трудолюбиво подниматься на небольшую возвышенность лесенкой, горизонтально впечатывая одну лыжу все выше и выше и приставляя к ней другую, пока у всех не заболели икроножные мышцы. Потом он показал, как сохранять равновесие на лыжах, как сгибать колени и бросать вес тела вперед. А после этого предложил, следуя за ним, спуститься по невысокому пологому склону. Один за другим новички трогались, набирали скорость, яростно молотили палками по воздуху и… садились на снег — все, кроме Джимми, который сохранил вертикальное положение не столько благодаря естественным способностям, сколько благодаря исключительной врожденной осторожности, не позволявшей ему разгоняться сверх меры. Этим он отличался от Каро, которая бросилась вперед безоглядно и секунды три на большой скорости держала хорошую стойку, прежде чем отважно рухнуть головой вперед. Фройляйн Книпфер, которая к тому времени уже целую неделю брала уроки катания, представляла собой комок нервов и ненавидела каждую минуту этого занятия.
— Смелее, фройляйн! Быстрее! Быстрее! — подбадривал ее Пьетро по-немецки. Бедняжка всаживала палки в снег в отчаянной попытке оттолкнуться и увеличить скорость, но тут же падала. Генри начинал сочувствовать Пьетро, чье терпение, казалось, было на исходе. Никто из его учеников не демонстрировал никаких успехов, но, в конце концов, это ведь первое занятие, подумал Тиббет. Ему уже сейчас было ясно, что к завтрашнему дню они обойдут фройляйн просто потому, что бедняжка панически боялась даже попробовать научиться.
Еще после нескольких попыток стало очевидно, что Каро с ее бесшабашной удалью станет звездой их класса.
— Браво, мисс Каро! — крикнул Пьетро, когда девушка на гораздо большей скорости, чем остальные, преодолела спуск и, попытавшись сделать разворот внизу, кувыркнулась в снег.
— Немного терпения, мисс Каро. Этому мы будем учиться завтра.
Пьетро явно был в восторге.
Джимми оставался воплощением осторожности.
— Вам нужно добавить немного смелости, мистер Джимми, — посоветовал инструктор, чем привел молодого человека в ярость.
— Меня и близко нельзя сравнивать с этой девчонкой Книпфер, — сердито прошептал он в ухо Генри. Джимми был совершенно уверен, что ничего сложного в катании на горных лыжах нет, что для этого требуется лишь желание, остальное с легкостью приложится. Но пока не получалось.
— Согните колени! — кричал ему Пьетро. — Наклонитесь вперед, мистер Джимми… Нет, нет, нет, не откидывайтесь назад…
— Я научусь, даже если это убьет меня, — заметил молодой человек, выныривая из сугроба, в который только что воткнулся головой. Он был похож на снеговика. Джимми упорно практиковался в спуске, между тем как остальные уже осваивали повороты.
Генри оказался твердым середнячком.
— Чуть-чуть больше corragio,[15] чуть-чуть больше сосредоточенность — и мы сделаем из вас вполне приличный лыжник, мистер Генри, — сказал Пьетро, оценивая возможности ученика, как догадался Генри, выше, чем они того заслуживали. И все снова поднялись на невысокую насыпь, чтобы совершить очередную попытку.
Итак, в первый день катания случилось чудо, уже ставшее обыкновенным явлением. Обладатели трех пар ног (увы, включить фройляйн Книпфер в их компанию было невозможно), которые в начале урока не сомневались, что никогда, никогда эти огромные неповоротливые дощечки не станут ничем иным, кроме как острыми и скользкими ловушками, к четырем часам научились воспринимать и использовать свои лыжи как практичное и восхитительное продолжение собственных ступней; каждый из новичков испытал, пусть всего мгновение, скромный триумф гладкого, стремительного безмолвного скольжения вниз.
По окончании урока все в приподнятом настроении вернулись в отель, уже чувствуя себя опытными горнолыжниками.
— Я, — объявила Каро, набив рот булочкой с кремом, — безумно влюбилась в Пьетро.