Для некоторых, однако, надежда была давно потеряна. Они отвернулись от меня и скрылись в доме.
ГЛАВА 35
Мертвецы не рассказывают сказок
Обнявшись и пошатываясь, мы с Расселом вышли из парадной двери особняка ЛаЛори и оказались на тихих, пустынных улицах. Я просканировала округ. Никаких вампиров, кроме Рассела, поблизости не было. Хотя вот призраков было много.
— Кстати, если я начну необъяснимо задыхаться или что-то в этом роде, это значит, что меня пытается убить призрак.
Рассел остановился и уставился на меня сверху вниз.
— Прошу прощения?
— Долгая история.
Я потянула его, понуждая продолжать двигаться. Безопасного дома в Новом Орлеане, похоже, не существовало, поэтому я направилась в сторону таунхауса. Я отчаянно нуждалась во сне и исцелении.
— Думаю, у нас есть время, пока мы идём.
Расселу, казалось, уже становилось лучше. Ужасно избитый, но лучше. Кровь сразу взбодрила его.
— Хорошая мысль.
И поскольку у нас обоих был чувствительный слух, нам не нужно было беспокоиться о том, чтобы потревожить других по дороге.
— Итак, либо Лафитт, либо Сен-Жермен… или, предполагаю, кто-то, о ком я ещё не знаю, натравил на меня призраков. Не уверена, кто. В любом случае, это был «он».
— Очаровательно.
— Правда? Ты знал этих парней. Мог ли кто-нибудь из них видеть призраков?
Рассел долго молчал.
— Я не знаю, но Лафитт всегда интересовался оккультизмом, — повисло задумчивое молчание. — У него была теория, о которой он говорил… возможно, сто лет назад… о питье крови ведьм, экстрасенсов, оккультных практиков, тех, кто был каким-то образом одарён. Он верил, что сможет унаследовать их дар, пусть даже ненадолго, через кровь.
Мы свернули на другую улицу, петляя по Кварталу.
— Ну, это ужасающая мысль. Ты пил мою кровь. Ты чувствуешь себя волком? Ты можешь видеть призраков?
— Я не вижу никаких призраков. Однако я чувствую себя сильнее, чем обычно. Что касается Лафитта, вполне возможно, что он нашёл некроманта, как и ты, и впитал некоторые из её способностей, — он призадумался. — Могу я спросить, ты говорила о Лафитте и Сен-Жермене в прошедшем времени. Это было целенаправленно?
О, точно.
— Я убила Сен-Жермена и Ли, когда они пришли пытать меня. А потом Годфри замочил Лафитта.
— Годфри? Ты его видела?
— Это довольно длинная история. Ничего, если я подожду и расскажу, когда мы вернёмся домой?
Моя больная нога дрожала от напряжения. И это мешало сосредоточиться.
— Конечно. Я достаточно оправился, чтобы понести вас, мисс Куинн.
Моим первым побуждением было сказать «нет», смириться с этим и продолжать идти, но боль становилась всё сильнее.
— Спасибо, — сказала я вместо этого.
— Где у вас повреждена нога?
Я указала на внешнюю сторону бедра, прямо над коленом.
— Тогда я не смогу нести вас на спине, так как я бы схватил за ногу прямо у вашей раны.
— И никакой переноски через плечо. Они мне и рёбра повредили. Придурки из пыточного дома продолжали перекидывать меня через свои плечи и колотить по моим и без того разбитым рёбрам.
У Рассела было страдальческое выражение лица. Он почти коснулся моего лица, но остановил себя.
— Мы должны были оставить вас дома. Боль, которую вы пережили из-за нас, это позор, — он вздохнул. — Вы так молоды, — сказал он, подхватывая меня на руки. — Ваша боль будет добавлена к нашим последним счетам.
— Эй, я же справилась. Я вытащила тебя из этой клетки. И во время нападения на нас со Стефо, я, вероятно, убила больше вампиров, чем вы с тех пор, как мы прибыли.
Я скрестила руки на груди, чувствуя себя глупо из-за того, что меня несли, как младенца, споря о моей способности выдержать всё это.
Я молилась, чтобы со Стефо всё было в порядке, чтобы моя охрана не стоила ей очень долгой жизни. Я сражалась со своими собственными вампирами, но видела, как что-то бросили ей в лицо что-то, что заставило её закричать, а потом она ударилась головой о кирпичную стену. Грудь сжало от боли. Я не была уверена, что смогу выдержать ещё больше.
Мы молчали несколько кварталов, уличные фонари светились в туманной темноте. Чуть позже Рассел снова заговорил:
— Вы неправильно поняли. Мне стыдно, что я беру такую молодую и храбрую женщину, которой всю жизнь приходилось бороться за выживание, и бросаю её в эти бессмысленные, эгоистичные битвы, которые заставляют её — вас — выбирать между смертью и убийством. Вы никогда не отнимали чью-либо жизнь, пока мы не появились. А теперь вы пытаетесь произвести на меня впечатление своим количеством убийств. Мне ужасно стыдно, что я принимал участие в том, что сделали с вами.