— Хорошо, Недда, я его вытащу. Иди и отдыхай, у нас завтра тяжелый день.
Женщина вышла и направилась к себе. По ее лицу катились слезы. Спускаясь вниз, она услышала, как в комнате медсестры раздался звонок.
Вика вздрогнула и посмотрела на стену. Звонок повторился. Это был вызов сиделки из комнаты покойной. Только Анастасия Ивановна могла вызвать к себе медсестру, если ей требовалась помощь.
Женщина торопливо сбросила халат, надела платье, поправила прическу и пошла наверх.
Ветров стоял возле раскрытой двери своего кабинета и поманил медсестру рукой. Она зашла в комнату и остановилась возле письменного стола. Лицо ее оставалось холодным, а взгляд ничего не выражал.
— Я хочу обсудить некоторые вещи, Вика.
— Сейчас не время.
— Я не ханжа, и не изображай трагедию, тебе это не идет. Скажу главное. Я не хочу, чтобы ты покидала мой дом.
— Со смертью вашей жены моя миссия здесь закончилась
— Я так не считаю. Ты оказала мне неоценимую помощь в написании книги и помогала по работе. Ты можешь остаться здесь в качестве секретарши.
— Не получится. Вы слишком прямолинейны. Мне не нравится ваш подход к делу.
— Ты имеешь в виду вчерашний разговор с режиссером в "Астории"? Да, я вспылил, извини. Но когда дело касается финансов, то я знаю, как правильно ими распоряжаться. Смета, представленная съемочной группой, явно завышена.
— Нельзя подрезать крылья талантливым людям, которые хотят из стандартной беллетристики сделать шедевр. Феликс Забралов предлагал неординарные идеи, интересные повороты, а вы уперлись в цифры.
— За время съемок они возрастут вдвое. Эта арифметика мне известна.
— Так или иначе, коррективы вносятся в процессе любой работы. Нельзя рубить голову курице, которая несет золотые яйца.
— Но это не повод для того, чтобы бросать ключи от машины на стол и убегать.
— О машине отдельный разговор. Вы меня подставили. Зачем вы бросили ее в лесу? Этот следователь не мальчишка и свое дело знает. В итоге я запуталась во лжи, чтобы не афишировать наши встречи в Петербурге.
— Я не могу управлять двумя машинами. Мне пришлось отдать твои ключи банковскому охраннику и попросить его отогнать машину домой. Но когда он увидел перед усадьбой полк милиции, то загнал "шкоду" в лес. Это понятно. У него ни прав, ни документов на транспорт.
— Трифонов докопается. Бессмысленная глупость.
— Не думай об этом. Я все улажу. Трифонов человек подневольный. Куда более высокие чины хранят деньги в моем банке. Этот фарс скоро закончится.
Ветров подошел к женщине вплотную и взял ее за плечи. Она не шелохнулась.
— Я думаю о тебе как о будущей жене.
Она хотела открыть рот, но он прижал палец к ее губам.
— Ничего не говори. Ты просто должна знать о моих намерениях. Мне известно, что ты любишь другого человека. Я знаю, что он не отвечает на твои чувства. Я надеюсь, понимая, какая разница у нас в возрасте, но ведь мы оба глубоко одинокие люди. Вспомни, как хорошо мы ладили, когда работали над книгой. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.
Он убрал руку от ее губ.
— Не забывайте, Максим Данилыч, завтра похороны вашей жены. А теперь, извините, у меня много дел. Я должна составить опись лекарственных препаратов.
Ветров остался один. Он сел в кресло, закурил трубку и уставился в окно. На спокойном лице ярко горели его синие глаза.
5
Сидя за шахматной доской, Алексей Дмитриевич внимательно слушал рассказ Трифонова о загадочном преступлении на побережье. Сычев проработал в следственных органах более тридцати лет и был на десять лет старше своего старинного друга, у которого гостил. Человек с лицом доброго дедушки, ласковым взглядом и немного стеснительной улыбкой. Он слушал приятеля с видом болельщика, как дед, которому внук рассказывает азартную историю о школьном футбольном матче. Долгие годы работы с преступным миром не сумели превратить его в черствого человека и не истребили в нем оптимизм и любопытство. Он верил в торжество победы добра над злом даже тогда, когда проигрывал в этой схватке.
— Первая история, Саша, очень смахивает на кино. Сегодня преступления совершаются проще. Труп в подъезде, брошенное оружие и неизвестный наемник. Старая прописная истина — ищи того, кому мешала жертва. До такой степени мешала, что костью встала поперек горла. Твой круг подозреваемых ограничен десятью иксами. Только тогда ты сможешь работать методом исключения, когда будешь знать о каждом все и чуть больше. Тебе дана такая возможность, а подозреваемые вынуждены ждать твоего вердикта. Это убийство не цель, а устранение препятствия на дороге к цели. Не дави на них, пусть они действуют, но не проморгай следующего убийства. Кто знает, такой поворот не исключен. Копаясь в прошлом, необходимо держать руку на пульсе сегодняшнего дня. Я постараюсь тебе помочь, если ты не будешь возражать. Старый конь борозды не портит. Я тут со скуки подохну, а тебя зарядили под завязку.
— Рад это слышать, Алеша, но у тебя нет полномочий.
— Поэтому у меня развязаны руки. И еще, у меня есть просроченное удостоверение прокуратуры. Никто сегодня не заглядывает в красные книжечки, зато не выставят за дверь.
— Вижу, как у тебя загорелись глаза. Не смею тебя отговаривать, но чувствую себя не в своей тарелке.
— Это я себя так чувствую. Безделье не отдых. У нас появится возможность обмениваться информацией и мнением. Чего нам еще надо? Расскажи-ка о своих мыслишках.
— Нет у меня ничего. Нагромождения ненужных кирпичей. Их раскидать надо, заглянуть в яму, а потом сложить штабель по одному кирпичику. Преступление продумано и имеет замысловатую форму, которую я не вижу. Странный домик.
— Или лабиринт. Но выход из него есть, если преступник из него вышел.
— Запутав следы. Слишком много выкрутасов. А на подобную акробатику нужно время. Значит, он или они знали, что им отпущены не только секунды, но и минуты. Для нас этот факт имеет определенную ценность. Это первое. Второе: на случайное убийство наша история не похожа. Третье: цель ограбление — неправдоподобна. Месть? За что? Почему сейчас, а не раньше или позже.
— Тут нельзя забывать о трупе в саду. Свидетель? Сообщник? Подстава? Ясно, что он не главный. Работал ради денег, но его кинули.
— Кинули? — Трифонов почесал подбородок.— Или подбросили? Однако не забыли приберечь кортик. Сплошные неувязки. Груда кирпичей.
В передней раздался звонок.
— Ну вот! Это уже за тобой. Пять часов не дали отдохнуть.
— Вряд ли. Для вызова есть телефон.
Трифонов пошел открывать дверь и вернулся с гостями. Их было трое. Двое в форме и старикашка, похожий на высохшую ветку в потертой железнодорожной фуражке.
— Вот, ребята, познакомьтесь, мой старинный друг, старший следователь по особо важным делам, полковник юстиции Сычев Алексей Дмитриевич.
— В отставке, — добавил Сычев и вышел из-за стола.
— Ну а это местные пинкертоны: старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан Семен Куприянов, участковый инспектор лейтенант Сергей Дроздов. А третий, если мне не изменяет память, один из понятых. Так?
Старик закивал:
— Да-да, меня зовут Иннокентий Парфенович Медведев.
— Вот-вот, — подтвердил участковый, — его можно причислить к рангу свидетелей, а он до сих пор в молчанку играл.
— Вы меня извините. Я и не думал, что кто-то из домашних попадет под подозрение. А дело было так...
Старика усадили на кушетку, остальные устроились за обеденным столом.
— Так вот. В тот самый вечер, когда произошло несчастье, я объезжал дома на побережье. Вечерние газеты развозил. Много лет я работаю почтальоном. Утром и вечером. Сел на велосипед — и вперед. Врачи советуют. Бегом от инфаркта. Я как раз мимо проскакивал...
— Короче, Парфеныч, — оборвал Куприянов.
— Ладно. В поселке, в десяти километрах, наше отделение связи, а рядом танцплощадка. Там ребята со всех деревень собираются. А дело в том, что я видел там нашего художника, и не раз. Морочит головы девчушкам.