Идея нарисовалась неожиданно, как гоп-стоп из подворотни. Ну, то есть это была не совсем идея. Скорее толчок, который был мне нужен, чтобы сделать единственно возможное. Я вышел из машины и побежал по дороге.
Хуй знает, сколько пар глаз обитателей Норберт Грин следило за мной, пока я сворачивал на боковую улицу и срезал дорогу, перемахнув через забор и пробежав по газону. Но скрываться смысла не было. Если я собирался встретиться лицом к лицу с Базом Мантоном, какая, хрен, разница, кто нас увидит. Чем больше, тем лучше, если только это не ребята из клана Мантонов. Какой смысл ставить ему фингал под глаз и плющить нос, если весь Мэнджел не будет знать, что это сделал старик Блэйки.
Я догнал его минут через пять. Или через минуту. Время не имело значения. Я спрятался за большим дубом на кладбище, на полдороге между «Би Хайвом» и «Мантон Моторз». Я слышал, как ботинки База шуршат по гравию, он подходил все ближе. Это было как-то уж слишком просто. Слишком просто, казалось, сделать то, что я собирался.
И наверное, это была моя последняя минута. Я стоял, прислонясь к стволу, и у меня не было ни капли сомнений в том, что я собирался сделать. Это был последний миг, когда у меня еще был выбор. Не обязательно ведь упираться дальше. Я мог по-тихому смыться, как старый котяра, который знает, что его лучшие дни позади, и теперь ему остается только прятаться, прятаться и еще раз прятаться. Может, я бы так и сделал, если бы заглянул в будущее и увидел, какое дерьмо из всего этого выйдет. Но я не был дряхлым котярой и в будущее заглядывать не умел.
Баз Мантон возник прямо передо мной.
– Здоров, Баз.
– Здоров, Блэ… – Он остановился, немного потупил и наградил меня одним из тех мерзотных взглядов, которыми славилась его семейка. Но было в этом взгляде и что-то еще. Я подумал, не обгадился ли он со страху, ну, может, самую малость. Что-то такое происходило, и мне этого было вполне достаточно. Такие вещи сразу просекаешь, когда видишь.
– В чем дело, Баззи, дорогуша? – спросил я, явно нарываясь. – Язык проглотил?
Он облизал губы.
– Какого хера ты тут делаешь?
– Понимаешь, друг, я тут встал, чтобы прислониться к этому дереву… сечешь? Я о чем – если бы я был не тут, на кладбище, пришлось бы прислоняться к другому дереву. А меня чего-то ломает, прет вот конкретно от этого дерева.
Секунды шли, и он потихоньку приходил в себя.
– Лучше вали отсюда, иначе пизды получишь.
– Пизды, да? Я так понимаю, тебе бы понравилось с пиздой ходить. Подставлял бы ее мужикам.
Он одарил меня еще одним мерзотным взглядом. Но в этот раз он был полноценным, в нем не было страха, который наверняка грыз База внутри. Но мне было похрен. Мы были с ним один на один. И я решил, что это просто жирный трус, который, чуть что, прячется за спины братишек. Вот и все, если вдуматься.
– Ты чего, не расслышал меня вчера вечером? – сказал он. – Я кое-что знаю про тебя, Ройстон Блэйк. Кое-что весьма неприятное, весьма. Ты очень плохо себя вел. Убийство – это ведь очень скверно, так я думаю. Особенно когда убиваешь собственную любимую супругу.
Я ожидал чего-то в этом роде и не собирался на это вестись. Даже глазом не моргнул.
– По этому поводу никто до меня не докопается. Даже легавые. На меня уже пытались это повесить. Но ни хера не вышло.
– Да ну?
– А че ты меня-то спрашиваешь? Весь город знает, и мне посрать, мне не хуя скрывать, потому что доказательств нет, Баз. Ничего ко мне не прилипнет, потому как прилипать нечему.
– Пиздишь. Кое-что есть. Кое-что, что прицепилось к тебе, как блоха к дворняге.
Я вплоть до этого момента умудрялся ухмыляться, но вдруг ухмылка как-то съежилась и провалилась в глотку.
– В чем дело, Блэйки, старик? – спросил он. – Язык проглотил?
– Ну ладно, допустим, ты что-то знаешь. Так расскажи.
– А больше ничего? Я знаю то, что знаю, понятно? И куда больше, чем тебе бы хотелось, вот что я тебе скажу. Так что лучше тебе валить на хер и надеяться, что я не стану пиздеть. Врубаешься, о чем я? Ваше, я б на твоем месте взял жопу в руки и свинтил из Мэнджела. Пакуй барахло и вали, чем дальше, тем лучше. И никогда не возвращайся. Я внятно выражаюсь?
Я несколько раз открыл и закрыл рот. Потом облизнул пересохшие губы и сказал:
– Уехать? Никто не уезжает из Мэнджела.
– Мне по барабану. Да, и свою блядь можешь прихватить. Я ее отымел всеми способами, ничего особенного в ней нет, точно тебе говорю. Вот, сегодня ночью попробовал еще раз, так, на всякий случай. Но блядь – она блядь и есть. Забирай.
Я смотрел на него.
Он уставился на меня. На фоне его розовых жирных щек глаза казались кристально-голубыми. Мы стояли в нескольких футах друг от друга, но я чувствовал, как от негр несет пивом. Когда он выходил из «Би Хайв», казалось, он почти в жопу. Но теперь все переменилось. Теперь в жопе был я.
Он смотрел на меня.
Я уставился на него. Его руки медленно сжимались в кулаки, как будто стрелок тянется к кобуре. Я хотел посмотреть вниз, но не мог. Я просто пялился на него и тянул время. Я был Клинтом Иствудом, а он Ли Ван Клифом. Жирный Ли Ван Клиф. И весьма плотный Клинт Иствуд, если честно. Я смотрел и знал, что взгляд у меня сейчас совсем как у Клинта. Мой кожаный пиджак – это пончо, и хотя у меня на башке не было ничего, кроме четверти дюйма волос, я твердо верил, что там у меня ковбойская шляпа.
У меня начали слезиться глаза. У Клинта глаза никогда не слезятся. По крайней мере видно этого не было. Я секунду об этом подумал и решил, что иногда глаза у него слезятся, все эти гляделки, прищуривания глаз и песок, летящий в сухом воздухе. А если глаза у Клинта слезятся, ему приходится моргать, так ведь? В конце концов, он ведь всего лишь человек, да? Ну да, бля, конечно. А если он моргал, значит, и мне можно. У меня уже почти не было выбора, слезы стояли в глазах и вот-вот готовы были потечь по щекам. Не хочу, чтобы Баз решил, что я плачу.