«Лучше умереть, чем так мучиться!» – Увечный малодушно взял кинжал со стола и, обнажив клинок, направил в горло.
«Святая Богородица Пирогощая [75]… прими душу раба тваго Ивана…»
Он закрыл глаза и занёс руку для смертельного удара.
За приоткрытой рамой окна послышалось шумное пыхтение. В окне показалась симпатичная, мохнатая мордаха, и с подоконника на стол скатился круглый, как шар, рыжий волчонок. Щенок опрокинул бутыль с терновым вином, и та, упав со стола, разбилась в дребезги.
– Чёрт, Мгелико! Ты не вовремя! – процедил сквозь зубы калечный.
– Вовремя! – Фамильяр радостно тявкнул в ответ, улыбнулся, обнажив острый ряд сверкающих, металлических клычков, и принялся слизывать с пола лужицу вина.
Калека вложил кинжал в ножны, поднял платок, прижал к щеке. Теперь он держал эликсир долго, пока минутная стрелка на сошлась с часовой на десяти утра.
Инкуб поднялся и посмотрел в зеркало в прихожей. Чёрные прямые волосы, подстриженные неровными прядями, падали на щёки и высокий лоб. Он откинул их рукой, открывая суровое лицо. От страшного рубца не осталось и следа. Лишь тоненькая, будто ниточка, белая полоска напоминала о смертельной ране.
Увечный взглянул в отражение и подумал, что парень в зеркале, пожалуй, красив. Худое мужественное лицо оттеняла тёмная щетина, рельефные мышцы шеи выделялись в вырезе сорочки, глубокие кобальтовые глаза, с яркими синими ободками на зеницах смотрели спокойно и отчуждённо.
«Шанс найти оминум один на миллион, зелье давно утеряно. Но нужно постараться… даже если уйдут годы, он найдёт, обязательно найдёт… и станет человеком… и одолеет дракона… и завоюет её… свою невесту…
– Иван! Ай, какой красавчик! – завилял хвостом волчонок и улыбнулся, свесив на бок розовый длинный язык.
Исцелённый нагнулся и потрепал острые уши щенка – фамильяра он понимал без слов.
– Иван! Вано! Мой бард! – не унимался Мгелико.
Когда-то, очень давно так звала его мать. Иван не помнил, когда видел её в последний раз. Да и суждено ли свидеться…
Для всех остальных он Инкуб. Есть ещё одно имя, которое знает только хозяин.
В мраке ночи Бессмертный зовёт его Аргиз.
Инкуб посмотрел в окно. В далёкой голубой дымке привиделись над остроконечными пиками тёмных елей белые, оплавленные, как платина, вершины древних гор. Там далеко жили предки пращура Радегаста, ждала мать… Инкуб смутно помнил светло-русые, золотистые волосы и голову, склонённую над люлькой. Он не помнил ни улыбки, ни рук, ни черт лица, но глаза матери видел ясно: голубые, по-молодому быстрые, в контуре длинных, тёмных ресниц. Она пела ему, жаль только не вспомнить что…
Инкуб подхватил волчонка, нацепил на шею кожаный ошейник:
– Знаю, знаю, не любишь, но придётся потерпеть… нам предстоит работа. Пойдём-ка в усадьбу.
Афоня ждал его у входа в парк. Инкуб задержался у ворот, бегло взглянул на окна третьего этажа и отвернулся. Рыжий рассказывал о Дагерленде, Инкуб кивал, слушал вполуха. Голос у Афони хриплый, сухой, надрывный, будто перекатывался в глотке звериный рык. Такой голос совершенно не подходил лощёному дворецкому, не вязался ни с изысканной «бабочкой», ни с кипенно-белой сорочкой с сапфировыми пуговицами.
Медленно шли они прочь от усадьбы по аллее, уходившей в парк. Между стенами изгороди из сросшихся крон вечнозелёных туй стоял полумрак. Но вот ветер изменил направление, и Инкуб встал как вкопанный. Она рядом, с подветренной стороны, и он чувствует её присутствие.
Инкуб обернулся. Из-за угла дома вышла юная девушка в светлом пальто и встала у скамейки, на которой он ждал её нынче утром.
Он смотрел и не мог наглядеться. Никто не мешал, не говорил, что смотреть нельзя. Можно смотреть бесконечно долго, всепоглощающе, наслаждаясь, исступлённо созерцать каждую черту, грацию плавных, волнующих линий…
«Ладо ма… О, ладо!»
Инкуб так засмотрелся, что и дышать перестал, и не сразу услышал голос Афони:
– Проснись, спящая красавица. Дырку в ней не прожги! Возьми-ка оборотное зелье и пойдём отсюда. Зелье действует чуть больше часа, так что не тяни. Фамильяра не забудь напоить…
Инкуб дёрнулся, откашлялся в кулак. Взгляд тяжёлых, кобальтовых глаз обратился на мызника. Инкуб взял пузырёк с прозрачной желтоватой жидкостью, посмотрел сквозь стекло на небо.
– Сколько здесь? – поинтересовался он.
– На десять раз должно хватить, – ответил мызник, – один глоток, и ты в образе часов на восемь. Так что тут с избытком. Но лучше пить часов через семь – для верности.
75
Богородица Пирогощая – икона Образ Владимирской Богоматери. Была названа в древности так потому, что привезена была из Царь-Града в Киев гостем по прозвищу Пирогоща. Великий князь Андрей Боголюбский взял её от отца Юрия Долгорукого в 1160 году и привёз на Клязьму в новопостроенный город Владимир. В 1395 году Святую икону привезли в Москву, и с тех пор она называется