«С кружевами? Не может быть!» – дёрнулась я на жёсткой скамье и открыла глаза.
Подавив зевок, посмотрела на часы и охнула – всё-таки уснула! Спросонья дико взглянула на опустевшие рядом сиденья и поспешила на перрон.
Состав уже подогнали. Двухцветно-зелёный трудяга электровоз ЧС2 с серебряными ободками на окнах упирался тупым красным носом в платформу.
Проводница бодро топталась у входа в вагон. В полумраке черты её лица смазались, и я не разглядела толком ни цвета глаз, ни оттенка губной помады. Только волосы, иссиня-чёрные, собранные в пучок, выглядели естественно и определённо.
– Вы одна едете в СВ? – спросила проводница строго.
– Одна, – шлёпнула я посиневшими губами и проглотила сладкий зевок.
Проводница приторно-фальшиво улыбнулась и кротко спросила:
– Гражданочка… тут пассажир, ему необходимо срочно уехать, а билеты СВ в кассе закончились. Не возражаете, если он оплатит одно из ваших мест и поедет с вами?
– Возражаю, – отрезала я, и сон как рукой сняло.
Рядом с проводницей стоял сутулый верзила ростом с колокольню, в чёрном кожаном пальто до пят, в огромной кепке, надвинутой на глаза. Из-под обвисшего козырька на заросшей рыжей щетиной морде блеснули хищно, по-волчьи, узкие, прищуренные глаза. Верзила ежесекундно шмыгал носом, переминался с ноги на ногу, сжимая в руках ручки гигантских чемоданов.
– Возражаю! Я хочу ехать одна! – взвизгнула я так, что у самой зазвенело в ушах.
Проводница опешила и растерянно вернула билет. Долговязый же схватил меня за руку и хрипло произнёс с мегрельским акцентом:
– Одна и поедешь, девочка. Я уйду в другое купе, мне бы только чемоданы пристроить.
– С вами не поеду, – пискнула я.
– Послушай, девочка, сколько денег хочешь за билет? Вдвое заплачу, слышишь!
– Пристраивайте ваши чемоданы в… в другом месте!
– Втрое!
– Пустите меня!
Верзила выпустил руку и скривился в презрительной ухмылке:
– Ишь ты какая… маленькая, а жадная. Посмотрите на эту королеву! Ты совершеннолетняя, одна разъезжать? Товарищ проводник, проверьте у неё паспорт! – Он повысил голос и посмотрел по сторонам, ища поддержки у толпы.
Откуда-то сбоку двинулась ко мне вторая чёрная тень в полупальто, в такой же огромной кепке, надвинутой на глаза. Мне стало не по себе. Дрожь волной прошла по телу.
Внезапно я поняла, что проводница и эти двое заодно, и если я буду стоять как истукан, то, возможно, мне сегодня вообще не придётся никуда ехать.
Второй потянул клешню в чёрной перчатке к моему чемодану:
– Позвольте помочь вам, сударыня…
«Прощай, атласное голубое одеяло с кружевным пододеяльником! Прощай, чай в подстаканнике с кремлёвской башней!»
Я отчаянно искала путь к спасению. На счастье, к вагону подошла семья с детьми, и шустрый мальчишка шмыгнул между мной и подозрительным незнакомцем. Мне хватило секунды, чтобы вихрем взлететь по ступеням и из тамбура, давя ноги пассажиров чемоданом на колёсиках, устремиться в купе.
Глава 2
За мной никто не гнался. И всё же я заперла дверь, задвинула щеколду. Вынула из сумочки газовый баллончик и, пока поезд не тронулся с места, из-за задвинутой шторки в тонкую щель опущенного окна наблюдала за подозрительными незнакомцами на перроне.
Под окном разговаривали на грузинском:
– Если сегодня не уедем, рассада погибнет.
– Нам бы только чемоданы открыть, проветрить…
«Наркоторговцы! Траву перевозят, рассаду конопли! В чемоданах! А проводница с ними в доле!»
Я отпрянула от занавески, уверенная, что наркоторговцы обязательно найдут способ проникнуть в вагон.
«Надо было лететь самолётом. И покурить бы успела в аэропорту, и выспаться… и перелёт три часа. Ночью была бы уже на месте».
За минуту до отправления драгдилеры вошли в поезд.
«Только не в соседнее купе! Только не в соседнее!»
В проходе послышались шаги, с размаху шарахнуло в дверь, и в соседнее купе ввалились двое. Через тонкую перегородку была слышна возня и топот. За стенкой бухало, грохотало, падало, двигалось, стучало, как будто бы слон устраивался на ночлег в детской кроватке. Но вскоре всё стихло, послышался приглушённый довольный смех и отзвук неторопливого, спокойного разговора.
Я тревожно прислушивалась к доверительному рокоту голосов за стеной и наконец успокоилась, убедила себя, что наркоторговцам не до меня.