Я хотел было возразить, но Пердита успокоила меня взглядом.
— Милый, ты слишком сильно волнуешься — лучше предоставь это нам.
Она всегда так добра ко мне.
Мы постояли там еще минуту, слушая Песню Моря, наблюдая за неспешно танцующими пациентами. Моросил небольшой дождь. Здесь часто моросит. А море было грязно-серым с белыми шапками пены, плывущими по поверхности, похожими на снежные вершины или спящих чаек.
Мы услышали кашель за нашими спинами.
— Здравствуйте, — сказал кто-то. — Вы позволите мне сказать вам пару слов?
Мы повернулись. Там стоял бедный Рори Вильямс. Он нервно помахал рукой.
«Какой он забавный», — подумал я. Его лицо казалось мягким и глупым, несмотря на то, что глаза были полны решимости. Косов дернулся было, чтобы схватить его, из его рта заструился туман, но я остановил его. Пердита выжидательно улыбнулась, и мистер Вильямс продолжил:
— Ну… я подумал, что надо пойти и поговорить с вами. Пока не… пока не произошло ничего неприятного.
Мистер Вильямс выглядел напуганным, казалось, он вот-вот убежит. Я вспомнил себя в детстве, как я боялся признаться отцу в воровстве соседских яблок. Мистер Вильямс отчаянно храбрился, совсем как я тогда.
— Я думаю, что будет правильно, будет справедливо и честно рассказать вам правду о Докторе, — сказал он.
Мы изумленно уставились на него. Он собирался предложить нам именно то, чего мы больше всего хотели. Море шуршало волнами и вдруг замерло в ожидании. Мы нетерпеливо ждали. Некоторые мои клиенты утверждают, что я не очень терпеливый человек, но это неправда. Хороший врач быстро учится искусству ждать, плыть по течению, не вмешиваться. Много раз мне приходилось сидеть с умирающими. Я знаю, что, в конце концов, они успокаиваются. Но перед этим они кричат, плачут или смеются. Изредка умирающие просят сыграть с ними в карты.
И вот мистер Вильямс заговорил.
— Итак, — начал он, шаря глазами по берегу. — Доктор. Я теперь понимаю его очень хорошо, ибо я хранил частицы его сути в моей голове. Видите ли, то, что вы стараетесь делать, доктор Блум, очень хорошо. Вы стараетесь вылечить ужасную болезнь — и в вашем распоряжении есть все необходимое для этого. Свежий воздух, чистое белье, стерильные инструменты, все условия для отдыха. Но то, что там, в Море, что бы это ни было, — это неправильно и плохо. Оно использует вас. И сейчас я вижу сходство между вами и Доктором. Вы оба хотите как лучше. Вот только вы зачем-то дважды пытались его убить.
Я попытался было оспорить это ужасно несправедливое обвинение. Но мистер Вильямс продолжил, его голос стал тверже.
— Я хочу сказать, не беспокойтесь об этом. Я видел людей и… э… не совсем людей, которые причиняли ему куда больший вред, но к концу того же дня он приглашал их отведать пиццы. Он всегда всех прощает. Доктор просто потрясающий.
Заговорила Пердита, ее голос эхом разнесся по берегу.
— И мой муж такой, — сказала она мягко. — Мой муж — замечательный человек. Ваш Доктор хочет оставить нас в Средних веках. А мой муж изменит мир.
— Думаю, в этом-то и проблема, — вздохнул мистер Вильямс. Над его головой, тревожно крича, пролетела птица.
— Продолжайте, — улыбнулась ему моя жена.
— Дело в том, что если Доктор что-то решил, решил, что где-то что-то не так, он не успокоится, пока не добьется своего.
Мистер Вильямс скривился при этом, будто беспокоясь о чем-то своем.
— Видите ли, — продолжил он, — Доктор всегда побеждает. И если он решит, что должен остановить вас, то сделает это.
Мистер Вильямс обвел нас взглядом, слегка улыбаясь.
— Это всё? — спросила Пердита.
Он покачал головой.
— Я только… Вы делаете такое хорошее дело, и я вовсе не хотел бы, чтобы все это пошло прахом, ибо он… — он замолчал и начал царапать что-то носком ботинка на мокром песке. — Он не всегда бывает деликатным.
— Вы нам угрожаете, сэр? — поинтересовался я.
Он снова покачал головой.
— О нет. Правда, нет. Я только хочу сказать… Я люблю мирный способ решения проблем. Видите ли, когда Доктор и его противники садятся за стол переговоров, и таким образом все решают. Это было бы кстати. Потому что я сыт по горло альтернативными вариантами.
— Это какими же? — сладко спросила Пердита.
Мистер Вильямс ткнул пальцем в песок. Там было нацарапано слово «Взрыв».
— Как бы там ни было… — он пожал плечами, но не нервно, а печально, — я лишь хотел попробовать предупредить вас. Вижу, что не сработало, но я пытался… Хоть раз. Я уверен, он будет счастлив узнать, что он оказался прав. Потому что он всегда прав. Если с вами все ясно, я, пожалуй, пойду — пока вы не приказали вырубить меня или что похуже. До встречи.
И, ссутулившись, став при этом маленьким и жалким, Рори Вильямс повернулся и зашагал прочь.
Я смотрел ему вслед.
Он сделал несколько шагов и остановился. Сначала я подумал, что он собирается обернуться и сказать нам еще что-нибудь. Но вместо этого он закашлялся. Он кашлял снова и снова, обхватив себя руками, словно пытаясь сдержать этот кашель. Он боролся за глоток воздуха, но кашель не прекращался. Пердита взглянула на меня, ее глаза сияли торжеством.
— С вами все в порядке, мистер Вильямс? — как можно заботливее спросил я, подходя к нему.
Он стоял и смотрел на меня, все еще закрывая рукой рот. Потом он отнял руку от рта и в ужасе уставился на нее.
— Что со мной? — спросил он слабым голосом.
Я положил руку ему на плечо.
— Мистер Вильямс, — сказал я печально, — вы серьезно больны.
Он продолжал таращиться на свою ладонь. На ней была кровь.
Что вспомнила Эми
— Рори не моя комнатная собачка! — заорала я на Доктора.
— Лучше бы он был собачкой, — он был очень рассержен. — С собаками я могу ужиться, — он помолчал, потом спросил с надеждой: — А ты уверена, что тебе не нужен кот?
— Этим мы не вернем Рори, — непонимающе ответила я.
Он скривился.
— А кто сказал, что я хочу его вернуть? — поинтересовался он жестко. — Я всего лишь предлагаю альтернативные варианты. Например, милого маленького рыжего котика. Конечно, придется его кастрировать.
Он торжествующе улыбнулся.
— Я даже разрешу тебе придумать ему имя.
— Нет, мы найдем Рори, — непримиримо сказала я. — И потом кастрируем его, если тебе так хочется.
Потом до меня дошло, что именно я ляпнула.
Я плюхнулась на кровать. Князь Борис сочувственно погладил меня по руке.
— Вы давно замужем, моя дорогая? — спросил он.
Я заметила, что он пытается сделать Доктору намек в стиле «Ох уж эти женщины!» Я уличила его в этом, и он слегка покраснел.
Доктор указал на окно.
— Где-то там, Эми Понд, находится инопланетный разум, готовый разорвать в клочья человеческую историю. Ну, так кого ты выбираешь, чтобы отдать на растерзание этому разуму — почти тысячелетнего повелителя времени или высококвалифицированного медбрата?
— Не говори так! — прошипела я.
— Ну а что ты хочешь от меня услышать? — Доктор был в таком гневе, что почти дымился. — Ты молодец, что вышла замуж за простого медбрата, а не накопила полный набор любовников как Барбара Стрейзанд? Зачем вообще ты его выбрала? Разве в вашей деревне не было никого более подходящего?
— Только Джефф.
— А…
Я встала. И стояла долго, глядя Доктору в глаза. Это не так просто — играть в гляделки с Доктором. Не только потому, что он выше. Потому что его взгляд — это… будто ты заглядываешь туда, куда смотреть запрещено. Когда я была маленькой, случилось солнечное затмение, и мы были вынуждены смотреть на солнце сквозь затемненные очки или карты с дырочками, чтобы не ослепнуть — и все равно некоторые умудрялись смотреть прямо на светило. На этот яростный, обжигающий свет, бьющий в глаза. Вот на что похож взгляд Доктора. Только у него еще при этом такие милые брови.
— Я выбрала Рори, и только Рори, потому что он похож на тебя, — крикнула я. — Он милый, понимающий, забавный и всегда старается творить добро. И вы оба бегаете одинаково и в одном направлении.