Ну вы меня поняли. Так же и здесь. Доктор был мертв. Вот так просто.
Я видела, как это случилось, и почувствовала, что часть меня, мое детство умерли вместе с ним. Все эти надежды, приключения, идеи — все упало на землю вместе с ним. Это мой Доктор, и кто-то просто застрелил его. Это не клон, не дубликат, не игра, не инсценировка. И умер он не от впечатляющего взрыва, не от телесных повреждений, а от бесспорно смертельного выстрела. Меткого выстрела, не излета или рикошета. Доктору Блуму повезло, как начинающему стрелку. Забавно, что в такой момент я могу рассуждать об этом.
Моим первым порывом было спросить Доктора, что он думает обо всем этом, я ожидала услышать в ответ что-нибудь забавное и остроумное. Что-то остроумное и Докторское. И ободряющее. Но он ничего не сказал. Он просто лежал неподвижно на мокром песке. Потому что он был мертв. Мой Доктор-в-лохмотьях.
Потом я повернулась к Рори, чью руку я сжимала изо всех сил.
— Сделай что-нибудь! — прокричала я.
Рассказ Рори
Доктор был мертв.
Эми начала кричать. Не думаю, что она осознавала что делает. Вы наверно видели в новостях тех бедных женщин, которые в одночасье лишились своих семей из-за землетрясения, взрыва или селевого потока? Эми издавала такой же крик. Просто горе без слов, ибо не существует таких слов, чтобы его выразить.
И дело даже было не в громкости этого крика. Это был не такой крик, от которого дрожала земля и лопалось стекло. Нет, он был просто громкий и ужасный.
Она схватила мою руку, сжала ее очень сильно, ломая ее. Я позволил ей это. Единственное, что я мог для нее сделать. Я просто смотрел на Доктора, лежащего на берегу, и волны, накатывающие на него. Он был таким высоким секунду назад, сейчас он казался таким маленьким, словно ненастоящим. Дождь мочил его одежду.
Помимо криков Эми я слышал странный тоненький тренькающий звук снова и снова. Это руки доктора Блума тряслись так, что пистолет в них брякал. Его лицо… он словно не понимал в полной мере, что натворил. Он был просто в шоке. И выглядел таким несчастным, что мне даже захотелось утешить его. Но я не мог. Я держал Эми, и никогда бы ее не отпустил.
Забавно. Самый удивительный человек во Вселенной убит на твоих глазах, а ты собираешься подойти и обнять его убийцу потому только, что он кажется тебе несчастным.
Пистолет выпал у Блума из рук и с влажным шлепком упал на песок. Блум взглянул на князя Бориса.
— Ну вот, — сказал он. — Теперь вы довольны?
Князь равнодушно махнул рукой.
— Более-менее, — ответил он. — Море так жаждало покопаться в мозгах Доктора. А меня он просто раздражал.
— Он убил мою жену, — промямлил Блум. — Вы сказали мне, что он это сделает. Я не смог это предотвратить. Но нужно было что-то сделать.
— Я знаю, — устало зевнул князь. — Вам надо было застрелить его раньше. Сейчас уже немного поздно.
— Да, — кивнул несчастный Блум, — да.
Доктор просто лежал на берегу. Первоначальный шок рассеялся, уступив место очень тревожным мыслям. Ужасно эгоистичным. Если Доктор мертв, то это значит, что мы застряли в прошлом. И нам придется доживать остатки своих жизней здесь. Без нормального водопровода, с ужасной едой и… ах да, еще и Великая Французская революция не за горами. Что нам делать? Как мы будем жить? Что, если вернется ТАРДИС — сможем ли мы войти в нее? Сможем ли ей управлять? Как мы вернемся назад в Лидворт? Да и захочет ли Эми туда возвращаться?
Она еще сильнее вцепилась в меня.
— Сделай что-нибудь! — прокричала она.
Не очень-то здравая мысль. И рад бы помочь, но как? Но тут медицинский опыт взял свое.
Я подошел к телу, перевернул его. Удивился тому, какой маленькой была дырочка от пули, каким бледным и спокойным было лицо Доктора. Странно — я никогда не видел его лицо таким спокойным и неподвижным. Даже когда он был погружен в раздумья, даже когда сердито смотрел на нас, его лицо всегда было подвижным, живым. Но не сейчас. Сейчас оно было мертвым.
Я послушал его сердце. И то, второе, раздражающее своей невозможной неправильностью. Тишина. Ни малейших признаков жизни. Выстрел в голову.
И вдруг я осознал, что делаю ему искусственное дыхание рот в рот. Очень смешно — целую Доктора. По правде, на моем месте должна была быть Эми, с прощальным поцелуем. Но может быть, может быть… он же пришелец все-таки, — подумал я. Может, у него ум не в голове. Может, он хранит самое жизненно важное где-нибудь в аппендиксе или другом незаметном месте? Может, с ним все в порядке. Может, ему нужен лишь небольшой реанимационный толчок как от дефибриллятора, чтобы привести его в чувство.
Ничего. Абсолютно.
Я почувствовал прикосновение Эми к моему плечу. Более нежное. Она плакала.
— Рори, — всхлипнула она. — Перестань. Уже все.
Но я сделал еще один, контрольный, вдох.
Наконец, я встал, позволив Эми обнять себя. Мы вместе смотрели на тело Доктора, которое вдруг начало слабо светиться.
— Готов поспорить, он об этом не подумал, — сказал я.
Эми снова всхлипнула.
Князь Борис по-прежнему стоял в стороне, увиденное его забавляло. Это ведь русские стравливают медведей и других зверей между собой, заставляя их драться? Или я что-то путаю?
На лице князя застыло выражение триумфа и скуки. Это окончательно взбесило меня.
И я решил — это не конец. Еще не вечер.
Я носил мысли Доктора в своей голове. Я знаю, каково быть героем. Настало время самому им стать.
Что вспомнила Эми
Я люблю Рори Вильямса.
Он подошел к Морю. Поднял Доктора с песка, повернулся к Морю и прокричал:
— Исцелите его! Ну же! Исцелите его!
Рори начал тащить Доктора по песку прямо в прибой, волны накатывались на них. Я подбежала к нему, и мы вместе стали удерживать там Доктора, пока Море шумело вокруг нас, эти зеленые жадные волны. Под поверхностью бушевало сумасшедшее свечение.
Мы держали Доктора, висящего у нас на руках, ощущая давление тумана и волн, пытающихся вырвать его у нас.
— Исцелите его! — снова закричал Рори, и на сей раз я присоединилась к нему.
— Давайте же! Вот он, тот, за кем вы гонялись все это время! Сделайте это! — сказала я, помолчала секунду, затем добавила, немного смущенно: — Пожалуйста!
Я надеялась, что все будет хорошо. Правда надеялась.
Помните собаку, попавшую под машину? Я до сих пор помню водителя грузовика, гладящего ее, и повторяющего одно и то же, снова и снова, отчаянно желая, чтобы все кончилось хорошо.
А теперь я, Эми Понд, стою в волнах ледяного моря, держа мертвое тело воображаемого друга, и кричу на море, требуя от него помощи. Ну-ну. Видели бы меня сейчас мои психиатры, которых я когда-то покусала.
Да, все было так. Я знала, что князь Борис и доктор Блум наблюдают за нами. Князь Борис откровенно забавлялся — в стиле «Ах эти англичане такие смешные». Доктор Блум был похож на заброшенный дом, который покинула жизнь.
А море… оно с новой силой нахлынуло на Доктора. Мы с Рори упали, или были отброшены — я не уверена. Но мы упали на берег, мокрые и взволнованные.
Рори помог мне подняться, и мы стояли там, трясясь от холода и шока. Мы не видели Доктора — его скрывал густой туман.
Наконец туман слегка рассеялся, и мы увидели, что море стало выглядеть еще более неправильно. Оно стало ядовито-зеленым, того самого оттенка, в который ты красишь волосы в 14 лет, в знак протеста. Небо светилось таким же нездоровым цветом. Все кипело и бурлило, как в чайнике, полном спятившей жидкости.
Затем Море разделилось на две неравные части и отхлынуло, оставив скорченное тело Доктора на каменистом островке, окруженном толстой стеной шипящей и плюющейся воды.
И вдруг… Тело зашевелилось и поднялось. Доктор был жив!!!