Когда-то я переживала за Кейси. Боялась, что в новой школе она не сможет найти друзей и станет одиночкой. Яркий пример того, что я не имею ни малейшего представления, как на самом деле устроен мир.
Оказалось, что моя сестра по натуре из тех девушек, которых можно назвать идеальными. Она очень подросла за осень, и теперь мы были примерно одного роста. Ее длинные карамельно-русые волосы завивались, но не слишком сильно, так что, как бы она их ни уложила, они выглядели красиво и естественно. Она всегда знала, что надеть, что сказать, когда засмеяться, как встать и как рассказывать анекдот так, чтобы все вокруг стали прислушиваться, чтобы услышать концовку. А еще она была умной. Гораздо умнее меня.
Она казалась бы несносной, не будь она такой милой.
Даже ее чудесный характер, возможно, казался бы мне несносным, если бы я не была так рада, что она не изгой.
Два изгоя на одну семью как-то чересчур.
Что важнее всего для меня, Кейси сталкивалась с призраками — так же, как и я. Но она пережила эти трудные времена и оставила их позади. Теперь она больше не беспокоилась из-за злых духов и их силовых центров. Ей снова удалось стать нормальной и счастливой.
Она была в безопасности.
И я собиралась проследить, чтобы так продолжалось и дальше.
— Под дождь попала, — проговорила я, прежде чем Кейси успела что-то спросить.
Из кухни доносились запахи соуса для спагетти и свежевыпеченного сахарного печенья.
— Хорошие снимки получились? — крикнул мне папа.
На кухне что-то готовили. Стук ножа о разделочную доску затих — родители ждали, чтобы я ответила.
— Не очень, — крикнула я в ответ, следя за тем, чтобы не выходить на свет. — Если честно, мне как-то поднадоело заниматься фотографией. Я подумываю бросить.
Глаза Кейси чуть заметно округлились, но она промолчала. Я направилась в спальню мимо нее, стараясь не шататься: ноги у меня все еще были ватными.
Знаете, что самое смешное? Я прекрасно знала, как остановить Лидию.
Мне нужно было только набраться храбрости, зайти в ее дом и найти силовой центр — предмет, который не давал ей покинуть этот мир, — а потом уничтожить его. И я бы освободилась. Освободилась от нее, а может быть (хотя я позволяла себе надеяться на это только в мгновения самого горького отчаяния), и от призраков, которых видела на фотографиях. Кто сказал, что эти две проблемы не были связаны между собой?
Беда была вот в чем: стоило мне представить, как я смотрю в глаза мистеру и миссис Смолл, мои ладони начинали потеть, а мысли — путаться. Родители Лидии и так были не слишком-то счастливы, а ее смерть их буквально раздавила. Безутешные взгляды легли бы на мои плечи тяжким грузом, и о концентрации и поиске любимой вещи Лидии можно было забыть. И уж тем более я не могла думать о том, чтобы уничтожить ее.
Вся эта ситуация напоминала мне комариный укус, который страшно зудел, и я никак не могла заставить себя почесать.
Лидия считала, что я убила ее. Ребята из школы ничего мне не говорили, но по их глазам было видно, что они меня тоже подозревают. В конце концов, когда Лидию видели в последний раз, она гналась за мной и точно была жива. Пять минут спустя мы остались наедине в салоне красоты, потом там начался пожар, и вот Лидия уже мертва. Ее родители тоже не могли не задаваться определенными вопросами.
Но больше всего меня пугало другое. Глубоко внутри, под всеми возражениями, кошмарами и вспышками ярости, какая-то часть меня была готова признать, что смерть Лидии действительно моя вина.
Если хотите узнать, какой моя жизнь была раньше, вот вам небольшой факт: с того дня, как мне исполнилось шестнадцать, я мечтала исключительно о машине. Умоляла родителей, умасливала их, торговалась. Удивительно: когда у тебя симпатичный парень и популярная лучшая подруга, когда вся твоя жизнь напоминает развеселую вечеринку, машина может казаться очень, очень важной вещью. После того как появился Аральт и все пошло под откос, я наконец забыла о машинах. Мне стало все равно. Я перестала лезть с этим к маме и папе.
Неудивительно, что они подарили мне машину на Рождество.
Я думаю, это стоило рассматривать как знак искреннего сочувствия с их стороны, потому что, видит бог, своими оценками и поведением машину я точно не заслужила. Я даже снова начала регулярно прогуливать уроки. Но, сделав мне такой подарок, родители казались безумно счастливыми. Их лица разрумянились, и они постоянно хихикали. Я попыталась ответить им тем же, но, думаю, они поняли, что я притворяюсь.
Кейси точно поняла.