— О, черт! Да ты же наркоман. У тебя ломка начинается. Вот, держи.
Она вынимает что-то из кармана и протягивает мне. Это двадцатидолларовая банкнота.
— Иди купи себе дозу. Только займись этим где-нибудь в другом месте.
— Я… ох-м. Я… не… мммм.
Она пятится назад.
— Не смей блевать здесь! Только твоей рвоты мне здесь не хватало.
Я крепко стискиваю зубы, мотая головой из сторону в сторону. Не из-за нее, конечно, но из-за боли, что вгрызается в мою плоть. Она подходит ближе, подставляет свой кроссовок «Найк» под мою задницу и пытается подтолкнуть меня к выходу.
— Уходи! Уходи отсюда!
Рвотные рефлексы одолевают меня, и сгусток желтоватой желчи шлепается прямо ей на кроссовок.
— Вот дерьмо!! Выметайся отсюда!
Теперь она со всей силы пинает меня в живот. Удары ее кроссовок новыми приступами боли отражаются на моих кишках. Я пытаюсь блокировать ее удары, и фотография, которую я держал в руке слетает на пол. Она вопросительно смотрит на свое изображение, подмоченное в крови. Я поднимаю вверх руку.
— Ам… Амандаанммм.
Она бросается к двери. Мне удается схватить ее за штанину. Она останавливается и наступает свободной ногой мне на руку.
— Отпусти!
Она пытается выдернуть ногу из моей хватки, но, черт! Я держу ее крепко.
— Я буду кричать! Вот увидишь!
Она заливается криком и опускается на корточки, чтобы вцепиться ногтями в мою руку и высвободить свои джинсы. Я хватаю ее за запястье.
Щелк!
Она замолкает и смотрит на наручник, который мне удалось захлопнуть на ее правой руке. Теперь она никуда не убежит.
— Вот об этом ты еще пожалеешь!
— Сними его!
— У меня нет ключа.
— Боже! Как мне все это осточертело!
Мы сидим молча рядом, спинами облокотившись о стену. Спазмы не возвращаются уже около пяти минут. Я уже начинаю надеяться, что они не вернутся и вовсе.
— Дай мне ее посмотреть.
Она тянется к фотографии, лежащей на полу.
— Не трогай ее.
Она замирает.
— Это еще почему? На ней я.
— Смотри, не дотрагивайся до крови.
— Как скажешь.
Она осторожно поднимает ее за края. На самом деле, Вирус не выживает вне тела хозяина. Просто я не хочу, чтобы она испачкалась в крови, что некогда служила пристанищем этому монстру.
— Не могу поверить, что они дали тебе ее.
Она швыряет ее обратно на пол.
— Как ты меня нашел? Тебе сказал этот болван Доббс?
— Может быть.
— Это все полная чушь! Этот парень сам не знает, во что ввязался.
— Да, он не знает, во что ввязался.
— Но, мне, вообще-то, все равно. Домой я не вернусь.
— Еще как вернешься…
Я потрясаю наручниками. Она поворачивается ко мне.
— Тебе когда-нибудь удавалось протащить по улице орущую девочку и остаться незамеченным?
При этих словах мне вспоминается одна ночь, лет двадцать назад. Кричащая девочка. Мой неутолимый, неконтролируемый голод… Ну да ладно. Что было, то было. Этого уже не исправить.
— А ты никогда не лежала без сознания в рюкзаке, пока кто-то беспрепятственно носил тебя по городу за плечами?
— Ну, погоди! Мой отец еще так взбесится, что в жизни тебе не видать денег за работу!
— Мы не к отцу пойдем.
Она несколько секунд ошалело смотрит на меня. Затем разражается хохотом.
— О, нет! Она? Это она наняла тебя?
Она вновь хватает фото.
— Ну, конечно, это она. Она дала тебе эту фотографию. Она знает, что я ее терпеть не могу.
Аманда рвет ее пополам и бросает на пол.
— Стерва! Что же ей нужно? Она хочет, чтобы я пошла на выпускной бал младшей школы? Или что-то еще?
Я поднимаю обрывки фотографии и кладу их в карман.
— Она не хочет, чтобы ты закончила, как Уитни Вейл.
Она хочет что-то сказать, но закрывает рот. Она смотрит на свои кроссовки и принимается потирать грязным носком, запачканным моей желчью, о чистый.
— Уитни получила по заслугам.
Уитни Вейл: восемнадцать лет, убила подростка, раскроив ему череп и съев его мозги. Ее организм почти выели микробы.
— За что?
— Не знаю. Может, за то, что спала с моим отцом?
— Как я сказал, твоя мама не хочет, чтобы ты закончила, как Уитни Вейл.
— Боже мой! И она это сказала тебе? Да она психопатка. Я знаю, что она всегда говорит о нем. Мой отец никогда не притрагивался ко мне. Единственное, почему он спал с ней, было ее поведение. Она висла на нем. Соблазняла и все такое прочее. А вот один из маминых вонючих любовников не поскупился на ласки ее дочери. Так что она собирается сделать? Похитить меня, чтобы защитить от отца? Ничего у нее не выйдет!
Она встает.
— Идем.