Были заданы вопросы, вызывающие панику. На все были даны ответы со слезами от откровений.
Это была первая встреча мертвенно-бледных.
Глава 16
Я выхожу за дверь, и меня обдает океанским бризом. Это как объятие, приветствующее мое возвращение в мир. Инстинктивно я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, позволяя себе расслабиться. Никогда раньше не испытывала эйфории, но вот как я ее себе представляю. Моя кожа покрывается мурашками, и на моем лице появляется улыбка, которая кажется трещиной в фарфоре… чем-то, чему там не место. Мысли о прошедшем годе и беспорядке внутри — эмоциональной травме, пролитой крови — они крадут улыбку и лишают меня всего, что кажется счастьем.
Мои глаза приоткрываются, и луна кричит «привет», рисуя кончики пляжной травы на песке и тихие волны. Это самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видела, но не могу наслаждаться этим.
Я смотрю вниз и вижу стул на крыльце, рядом с ним маленький столик с раскрытой книгой. Читальный зал Дока. Побег Дока от реальности. Где он сидел, оправдывался, смотрел на берег и наслаждался тем, чего не заслуживал.
Дом находится в конце тупиковой дороги, а следующий дом находится, по крайней мере, в одном квартале от города. Окна затемнены. Либо жильцы спят, либо это пляжный домик для отдыха и пустует большую часть года. Удобство для Дока и его клиентуры.
Я спускаюсь по ступенькам крыльца и иду по дороге направо. Уже вижу сияние уличных фонарей и магазинов где-то дальше по дороге и за поворотом. Я хочу с криком броситься к ним и объявить, что я пропавшая девушка. Та самая из Калифорнии, чья мать потеряла дочь в пьяном угаре. Та, кого, насколько она может судить, накачали наркотиками, потом продали, затем...
Но я дала обещание. На самом деле, даже два. Другое — самой себе. Обещание, что, как только снова зайдет солнце, я уйду. Несмотря ни на что.
Проходя по подъездной дорожке к дому Дока, я обращаю внимание на две машины на подъездной дороге. Обе новые. Очень милые. С черными тонированными стеклами. Сделаны так, чтобы казаться безобидным, но в то же время предупреждать любого ребенка, выросшего с мантрой «Не разговаривай с незнакомцами».
Несмотря на покой, исходящий от луны и волн, и тихий шепот пляжной травы, я не могу не чувствовать себя параноиком. В моей голове прокручиваются сценарии встречного движения, когда меня узнают из-за слепящих фар и везут обратно в дом, на чердак, где мы дорого заплатим за наш побег на долгие годы. Я бы вечно сожалела, что не позвонила в полицию, когда у меня была такая возможность.
Я поворачиваю, и улица впереди окрашивается в желтый цвет, что заменяет сине-серый оттенок луны. Это как-то успокаивает, и я хочу, чтобы Камми и Лекси тоже его увидели. Лучи надежды прямо впереди. Это могло бы изменить мнение Лекси, и мы бы отправились в путь.
Все магазины на улице закрыты, кроме одного. Как и должно быть. Уже поздно. Или слишком рано. Мини-маркет ярко сияет неоновыми огнями, рекламирующими пиво, сигареты и то, что открыт круглосуточно. Он стоит на стоянке, как прямоугольное НЛО, или, что более уместно, электрический жучок, заманивающий ночных сов тратить в нем свои деньги.
Неприятно думать, что жилище Дока находится так близко к цивилизации. Прямо под носом у Вудгроува. Извращенные требования и завершающее ворчание монстров, которым место в тюрьме, почти в пределах слышимости.
В магазине никого нет, кроме одного-единственного продавца. Он сидит за прилавком и читает. Подобно океанскому бризу, звон над дверью — еще одно виртуальное объятие, успокаивающее своим знакомым тоном, возвещающее, что я здесь в безопасности.
В магазине ярче, чем днем, и я прищуриваюсь. Моя кожа выглядит полупрозрачной под флуоресцентными лампами. Как могла бы выглядеть кожа вампира. Теперь я рада, что Лекси не пошла со мной. Она бы использовала это, чтобы подтвердить свою безумную вампирскую теорию. Подруга уже придумала оправдание тому, почему мы можем видеть ее отражение. Но то, как свет заставляет меня чувствовать, выглядеть, она бы согласилась и попыталась убедить меня, что меня тоже «обратили».