- Это еще не доказывает... - простонал доктор.
- Наверное, - тяжело вздохнул Стивенсон. - Но, все же вам нужно снять камень с души, мистер Джонсон.
- Адама убил Генри... - хрипло сказал доктор.
Стивенсон сказал жестко:
- Зачем возводить напрасные обвинения на брата, которого вы так любите?
И добавил мягче:
- Я клянусь, мистер Джонсон, что все останется между нами. Вы, конечно, можете упорствовать, доказывая свое. Но меня охватывает жалость, когда я думаю о Генри, о восстановлении его доброго имени! Я беспокоюсь о вашем брате, несчастном и заблудшем, чья судьба очень горька. Смерть Вильяма Лэйна - это было возмездие за долгие страдания, за поруганную честь Виолетты, за ее смерть, за собственную исковерканную жизнь. Кроме того, это был честный поединок, в котором кто-то должен погибнуть, а кто-то остаться в живых. И справедливость восторжествовала!
- Это так..., - выдавил из себя Джонсон.
- Доктор, ваш брат Генри не стал бы убивать сына женщины, которую он любил. По сути, он не убийца, хотя ему и доводилось убивать на войне. Но Адама убили вы...
Джонсон взялся за горло и захрипел.
- Уйдите, ради бога, уйдите! Мне плохо, и я не хочу слышать ваши выдумки, мистер литератор! Уходите, прошу вас!
Он схватил колокольчик и вовсю затрезвонил.
Стивенсон стоял в растерянности, переступая с ноги на ногу.
Потом, опомнившись, отметив резко побледневшее лицо мистера Джонсона, отбросив весь свой праведный гнев, подскочил, начал приводить его в чувство. Прибежала Жанна, взмахнув руками, в гневе выпроводив Стивенсона за дверь, стала укладывать доктора в постель.
Дальнейшее завертелось, подобно зимнему вихрю. Доктора вновь отправили в больницу, и тут же Стивенсона вызвали запискою на почту, откуда отправлялся дилижанс.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Стивенсон приехал в городок только спустя три месяца, узнав о скоропостижной кончине доктора Джонсона. Он также узнал, что доктор оставил у миссис Андерсон письмо для него с пометкой «лично в руки». Адрес на конверте был написан женской рукой (этой женщиной, несомненно, была миссис Андерсон), а внутри оказалось письмо от самого доктора.
Поблагодарив любезную хозяйку меблированных комнат, Стивенсон пошел в харчевню и, заказав хереса, осторожно вскрыл письмо.
20 января 18...года
Дорогой мистер Стивенсон, находясь на пороге смерти, я посылаю вам эту горькую исповедь, так как вы единственный человек, который был в курсе всех наших дел, и, если ваша душа еще не охладела, вы примите ее и поймете мои слова.
Сейчас на пороге смерти меня мучает страх, что тайна всего дела так и уйдет со мною в могилу. Дни мои сочтены и мне нечего таить. Твари земные не имеют души, они живут на земле очень короткий срок, и дай бог, чтобы это их существование прошло без страданий. А бессмертные люди летят прямо в бездну, навстречу грозным мучениям. Один из них - я!
Да, вы были правы, на моей совести страшное убийство этого младшего Лэйна, и я клянусь вам, и скажу то, что не решился сказать при последней встрече - это было непреднамеренное дело, совершенно случайная гибель!
Дело было так. Как вы знаете, ночью я пошел проведать своего брата. В планах моих было передать ему некоторую сумму, помочь уехать далеко и навсегда.
И вот я на кладбище в склепе. Я нашел брата заболевшим - холод одолел его, он весь дрожал, как в лихорадке, из носа шла кровь. Он очень обрадовался мне. Я решил сходить к аптекарю, которого хорошо знал, попросить сейчас необходимые порошки, посчитав, что к утру брату станет совсем туго. Он умолял не бросать его одного. Мы пошли вместе.
Он ждал за стволом высокого платана, пока я упрашивал уже уснувшего было аптекаря продать необходимые лекарства.
Когда мы возвращались, то внезапно в парке натолкнулись на человека, которого поначалу приняли за полицейского соглядатая.
Брат мгновенно надел на лицо маску Сократа, чтобы быть неузнанным, а я успел отступить в тень и нащупать в кармане рукоятку револьвера.
Стоящий перед нами человек в широкополой шляпе, весь вздрогнув, мгновенно выхватил тонкий блестящий нож, мелькнув им в свете фонаря! Моя рука выхватила револьвер, и палец тут же нажал на спуск! После хлопка выстрела мы с братом бросились бежать.
Мы вернулись в убежище брата и, дав ему необходимые лекарства, я поспешил вернуться в комнаты миссис Андерсон.
Проснувшись после долгого сна, я заметил пятна крови на моей одежде, но принял ее за кровь Генри. Потом днем я слышал о шуме вокруг убийства, но не сразу понял, что виновником этой страшной гибели был я сам! Ведь не был уверен, что даже попал в цель, стреляя, по сути, наугад!