Он то просыпался, то засыпал, снова и снова.
Так прошло несколько дней. Временами он приходил в себя и понимал, что смотрит широко раскрытыми глазами на игру теней в темных закутках каюты: они сходились под неправильными углами, впадали сами в себя, изменяя пространство, образовывали прямые пересечения и тут же исчезали. В остальное время ему снились существа из тумана: исполинские твари, не люди и не звери, гротескные космические призраки, живыми монолитами и ядовитыми тенями переползавшие из одного мира в другой.
В минуты ясности приходила жена капитана и кормила его с деревянной ложки горячим мясным бульоном. Иногда она пела ему и тихо, вполголоса, рассказывала о далеких, недоступных краях. Стайлз был уверен, что не раз слышал доносящиеся из недр корабля заунывные, полные печали звуки фисгармонии. Время от времени к спасенному заглядывал помощник капитана, расспрашивал, откуда Стайлз родом, как называлось его судно и как они оказались в ловушке тумана. Помощник много говорил о тумане, и Стайлз убеждался, что тот боится завесы, может быть, даже считает туман живым существом, огромным и голодным.
Однажды ночью помощник пришел с зажженной свечей в руке. Ее свет мерцал и скакал по стенам каюты — так сильно дрожала его рука. Он достал пистолет и сунул его Стайлзу под одеяло.
— Будьте осторожны, сэр. Будьте осторожны. Нас осталось всего десять человек, другие исчезли, сгинули в тумане… скоро мне тоже крышка. Туман зовет меня. Говорит, что я должен войти в него, рассказывает о том, как я встречу свой конец.
Когда на следующий день Стайлз ненадолго проснулся, до него донеслись звуки кипучей деятельности на палубе: стук молотков, скрежет пил, торопливые шаги и возбужденные голоса. Возможно, туман рассеялся и снова подул ветер? Стайлз надеялся, что это так, но не верил.
Посреди ночи он слышал крики людей, и продолжительный, нарастающий глухой звук, словно корабль обдувало шипящим, похожим на свист дыханием, и какое-то жужжание.
Он не был уверен, что из этого было реальностью, а что — игрой воображения.
И, учитывая все обстоятельства, то было к лучшему.
3
Стайлз проснулся, одолеваемый смутными предчувствиями. Дрожа и обливаясь потом, он упал с койки. Голова трещала. Несмотря на слабость и головокружение, он все же добрался до верхней палубы. Прислонившись к переборке, всмотрелся в пепельно-серый туман.
Корабль был пуст. Покинут.
Обратился гигантским гробом, скрипящим и стонущим. Туман навис над ним, словно чудовищный нарост плесени, спадая лентами с рей, мачт и бушприта.
Стайлз звал и кричал, но голос тонул в пустоте.
Он снова оказался один. Один на покинутом корабле, посреди проклятого моря.
С бешено колотящимся сердцем и кружащейся головой, он добрался до кают-компании и сразу заметил, что окна заколочены досками, словно корабль подвергся нападению. Но дверь была не заперта. Внутри, на первый взгляд, все было в порядке: карты и инструменты, мебель и одежда. Стайлз проковылял из каюты помощника в каюту капитана. Обе выглядели так, словно их хозяева вышли выкурить по трубке.
Послышались голоса: шепот, бормотание и песнопения. Они доносились не с корабля, а из тумана, словно приближалась абордажная команда. Но с ними было что-то не так: голоса казались глухими, шипящими, искусственными, словно зацикленная магнитофонная запись, полная потустороннего треска.
Стайлз сказал себе, что их не существует.
Он отвернулся, прислонившись к двери каюты, зная, что забравшее экипаж корабля нечто теперь пришло за ним. Стайлз не хотел смотреть в лицо приближающейся судьбе, а она надвигалась — с шорохом, звуком шагов, скрипя ногтями по дереву.
Затем он обернулся, чтобы встретиться с кошмаром лицом к лицу, и крик вырвался из его горла.
Там ничего не было.
И никого.
Но он продолжал слышать призрачный шепот, шлепки босых ног, шуршание одежды. А потом в тумане появился холодный свет, яркий и пульсирующий, словно чей-то дурной глаз наблюдал за ним с другой стороны мглы.
Стайлз бросился внутрь, захлопнул дверь и заперся на засов. Он ждал и ждал, чувствуя, как оно приближается, наэлектризованное, едкое и смердящее. Сквозь щели в двери и заколоченных окнах он видел, как палубу охватило фосфоресцирующее свечение. Ослепляющее и жгучее, оно поглощало корабль. Стайлз услышал пронзительный вой, и то, что преследовало его все это время, просочилось внутрь сквозь дверь и стены в виде плотного тумана, полного злого умысла.