— Кажись, очухался, — сказал Горунар, стоя напротив него и бесцеремонно стягивающий с себя штаны. — Успокойся, мы хотим тебе лишь добра.
Но, кажется, это лишь усугубило ситуацию, и Хорки забился ещё сильнее.
— Пустите! Пустите меня! Иначе я вас…
— Да нужен ты больно, — проворчал бывший мрачный. — Чего визжишь, как поросёнок?
Почувствовав, что его больше никто не держит, Хорки как ужаленный вскочил на ноги и с опаской огляделся по сторонам. Весь наш десяток увлечённо вытряхивал свою одежду и сумки, избавляясь от чёрного песка, оказавшегося таким коварным даже в столь малом количестве. Этим же занялись и мы с Сивым.
— Зеф, как там наш пациент? — не прерывая процесса, окрикнул я лекаря. — Доковыляет до ночлега, или здесь штопать придётся?
— Всё с ним в порядке, — ответил маг, встряхивая свою рубаху. — Он у нас непослушный, но зато целый.
Я сперва не понял и даже на секунду отвлёкся, чтобы бросить взгляд на раненого, но услышав с каким звоном грохнулся на землю его гамбезон (а на меньшее Колтун перед походом не согласился), обо всём догадался.
— Ты что, рыжая морда, ослушался приказа и всё-таки под низ нацепил кольчужную рубаху⁈
— Да она же не тяжёлая совсем… — извиняющимся голосом пробормотал он. — Я ж отряд не торможу… К тому же это запасная. Если будет о-очень нужно, то брошу прямо здесь, честное слово…
— А с артефактом что? — спросил я, только сейчас обративший на это внимание. Колтун в ответ лишь развёл руками.
— Разрядился от удара, наверное. Я когда в яму упал, аккурат на острый выступ головой угодил, вон, даже ухо ободрал.
— О таком нужно сообщать командиру.
— Да когда? Мы ж всё время бежали. А тут вот что произошло, — с этими словами он кивнул на всё ещё не до конца понимающего что происходит Хорки.
Ну вот что с ним делать? Ладно, потом разберусь. Пока же сделаю рожу посуровей, пусть не думает, что ему это так легко сойдёт с рук.
— Сдохший артефакт я перезарядить не смогу, поэтому так и быть, теперь кольчугу можешь не снимать, — разрешил я, на что Колтун важно кивнул и даже приободрился. — Так, а вы чего застыли и уши развесили? Если все почистились, тогда одеваемся и в путь. Хватит голыми задницами светить на всю округу.
Шёпот наконец-то выветрился из головы. Но будет лучше, если мы ещё немного пройдём вглубь плато, так на всякий случай. Тем более, у нас есть с кем там пообщаться, а я не люблю оставлять дела незаконченными.
Даже с нашего места можно было разглядеть зарево кострищ. А это значит, что кто-то не поленился доставить сюда дров, лишь бы не проводить эту ночь в полной темноте. И если честно, я бы тоже предпочёл оказаться поближе к простому и понятному пламени.
— Шен, раз ты, наконец, очнулся,давай отрабатывай свою оплату. Рассказывай, что нас ждёт дальше.
— Да, да… — неуверенно пробормотал он. — Конечно…
Ровная и каменистая поверхность плато, прозванного искателями Песчаной черепахой, продувалась во всех направлениях. И с каждой минутой после заката ветер становился всё холоднее. Единственным пригодным, по словам Шена, местом для ночлега была центральная его часть, где в неглубоком кратере можно было укрыться от холода и ветра. Там же хранился запас хвороста и дров для костров, которые сюда приносили искатели. А если случались редкие в этих краях осадки, то в небольшом озерце можно было набрать чистой дождевой воды. Одно время даже были попытки оставлять здесь еду, но провизия таинственным образом пропадала, и кооперация искателей в этой части быстро прекратилась.
Добравшись до общей стоянки последними, нам ничего не оставалось, как застолбить себе не самое удачное место — почти по центру разместившихся вокруг нас полумесяцем людей. Другую половину кратера занимала недвижимая гладь воды, непонятным мне образом не испарившаяся за время, прошедшее с последнего дождя. На мой вопрос Шен пожал плечами, будто ничего необычного в этом нет. Мол, дожди здесь хоть и нечасто, но бывают, а пустыня стала пустыней не из-за того, что здесь слишком сухо, а потому что уже более 7 веков на её территории ничего не растёт и не может сдержать наступление песков.
Дров нам тоже уже не досталось, всё растащили другие отряды. Ну может, так оно и лучше. Ветра здесь действительно не было, а без него холод практически не ощущался. Зато можно поглазеть на других, самому при этом оставаясь незамеченным.
Влияние чёрной печали уже можно было не опасаться, по крайней мере самых опасных её проявлений. Но пустыня потрепала своих гостей изрядно. Я не видел здесь и половины воинов, отправившихся вчера по старому восточному тракту, о котором упоминал Свист. Он, кстати, ещё говорил о том, что такое скопление людей до добра не доведёт. Хоть в этом он, кажется, не соврал.
Накинув на себя «отвод глаз», я решил пройтись по периметру кратера, бывшего то ли жерлом старого вулкана, то ли шрамом от прилетевшего из космоса метеорита. Стараясь не попадать в поле зрение дозорных, я изучал новый расклад сил, который за время нашего непродолжительного отсутствия претерпел кардинальные изменения.
Подчистую пропал десяток из Сияющего града, сгинули в небытие почти все свободные отряды из Новой надежды. Да и у команд из Золотой башни и Ордена Раскола явно были потери. По крайней мере среди носильщиков и простых воинов. Но больше всего досталось королевским гвардейцам. У двух костров расположилась едва ли половина от их первоначальной численности. И та была потрёпана и зализывала раны. Что же такого случилось за время пути по той древней дороге, присыпанной чёрным песком?
Все пережившие поход люди сейчас с недоверием смотрели по сторонам и даже друг на друга. А в некоторых взглядах так и вовсе читалась неприкрытая ненависть. Как, например в тех, которые бросал теперь уже без сомнения рыцарь Ордена Раскола на выходцев из Золотой башни. Из походной одежды на нём остался только рваный плащ, через прорехи которого проглядывала броня лучших воинов Павелена, сверкающая сейчас в отблесках жёлтого пламени. Это же пламя плескалось и в его глазах.
А вот его оппонент, южный маг и обладатель перстня 3-го ранга, напротив, всем своим видом выражал лишь пренебрежение к происходящему. Словно лев, вынужденный делить саванну с гиенами, он восседал на походном мешке и лениво давил сапогом мелкие камушки. На какое-то время я замер, разглядывая его лагерь, но вдруг в ответ наткнулся на такой же изучающий взгляд. Неприметный до этого момента человек смотрел мне прямо в глаза, хотя я всё ещё оставался под прикрытием «отвода глаз», да к тому же надёжно укрытый сумраком. Я почувствовал попытку прочитать меня и отступил ещё дальше в тень. Кажется, в отряде, прибывшем из Золотой башни, вовсе не один одарённый, и ещё непонятно, кого из них следует опасаться больше.
Я решил больше не искушать судьбу и ретировался обратно к нашему лагерю. Тем более, что основную информацию я получил. Чем ближе мы будем к цели, тем неприкрытее будет вражда. Люди продолжат уже начатое, иного пути у них не осталось. Да они уже готовы перегрызть друг другу глотку, однако сейчас их командиры, собранные в одном месте разом, вынуждены осторожничать. Ведь свалка всех против всех может привести к непредсказуемым последствиям. А каждый из них, безусловно, считает себя умнее других и не хочет отдавать всё на волю слепого случая. Вот только следующая остановка будет последней перед марш-броском в сердце Мёртвого города, и многое решится именно там.
На подступах к нашему лагерю меня встретил Хорки, словно чёрная тень отлепившийся от небольшого валуна. Если бы не «поиск жизни», ни за что бы не заметил.
— Командир… Ты меня извини… Я чего-то напортачил там, наверху, — начал было он.
— Не неси чушь, — перебил его я. — От тебя это вряд ли как-то зависело. Просто набрал песка за шиворот побольше остальных, вот и всё. Лучше не извиняйся, а скажи спасибо Колтуну, который тебя вовремя остановил. Если бы не он, то, скорее всего, ты бы сейчас песок жрал в пустыне.
— А может, лучше ты ему спасибо скажешь, а? От всех нас, так сказать. А то, боюсь, меня ждут муки пострашнее чёрной печали: рыжие ухмылки и конопатые насмешки. Или того хуже, его снисхождение…