Антон хотел сказать, что не все еще кончено, что есть шанс на спасение, но не успел – через пару секунд боец закрыл глаза и умер.
Виктор тем временем лихорадочно оглядывался по сторонам. Он явно что-то искал.
– Что ты делаешь? – спросил Антон, заметив рыскающий взгляд коллеги.
– Надо улику прихватить, – ответил Виктор, подняв с земли один из ракетных стабилизаторов.
– Ты просто читаешь мои мысли, – усмехнулся Антон. – Кидай в багажник, и поехали.
– Знаешь, у меня такое ощущение, словно за нами сейчас кто-то наблюдает, – произнес вдруг Гончаров.
– Наверное, это от того, что ты перенервничал.
– Не знаю. Но мне кажется, что этот кто-то наблюдает за нами вон из того уцелевшего дома на повороте. Может, стоит его проверить?
– Это опасно, но, наверное, ты прав.
Они сели в машину и покатили к дому. Подъезжать вплотную не решились, остановили джип в сотне метров от поворота и мелкими перебежками двинулись к дому. На месте выяснилось, что дом не так уж и уцелел, как это казалось издалека. Он был наполовину разрушен. С предельной осторожностью осмотрев его и убедившись, что дом пустой, они вернулись к автомобилю и покатили обратно к морю.
Антон вел машину. Виктор безуспешно пытался дозвониться до посольства и подключиться к Интернету. Оба они надеялись, что недавнее отсутствие связи было лишь временным сбоем, и не могли предположить, что мобильная связь и доступ к Интернету отключены по всей Ливии.
Глава 2
Указание эвакуироваться поступило внезапно. Ранним утром по каналам дипломатической связи пришло срочное сообщение. Москва приказала своим дипломатам незамедлительно покинуть Триполи. Необходимость эвакуации обосновывалась «резким обострением внутриполитической обстановки в Ливии, связанным с переходом гражданской войны на новую стадию, при которой невозможно гарантировать безопасность как российского дипломатического корпуса, так и российских граждан в целом». Соответствующие депеши поступили во все учреждения и организации на территории Ливии, где работали российские специалисты. В начале дня призыв покинуть Ливию, обращенный к гражданам России, передали ведущие информационные агентства.
Тот, кто хоть когда-нибудь сталкивался с переездом из одной квартиры в другую, прекрасно знает, какими хлопотами это чревато. А что уж говорить, если вдруг приходится переезжать целому посольству! Российское посольство в Ливии сразу после сообщения из Москвы встало на уши. И хоть это была не паника, а деловая суета, общая атмосфера наэлектризовалась до предела. Большинство сотрудников старались выполнять то, что им предписывала инструкция на случай эвакуации. Впрочем, сугубо по инструкции все равно не получалось, и было решено действовать так, как казалось в тех условиях более целесообразным. Главная задача – оперативно погрузить документацию и носители информации в машины и выехать в аэропорт, куда в течение нескольких часов специальным рейсом должен был прибыть российский самолет.
Проведению эвакуации в немалой степени мешало отсутствие мобильной связи, найти некоторых дипломатов оказалось делом сложным. Правда, руководство посольства и в подобных случаях находило разные способы, чтобы сообщить своим сотрудникам об эвакуации. Фамилии Серебряковых и Гончарова всплыли лишь однажды. В списках сотрудников посольства и их семей напротив их фамилий значилось, что они находятся в отпуске, а отпуск обычно означал выезд в Россию. Сотрудник, сверявший списки, посчитал, что в случае Серебряковых и Гончарова исключения нет, поэтому не стал ни у кого уточнять их местонахождение, сосредоточившись на поиске тех, кто не был в отпуске, но на момент объявления эвакуации отсутствовал в посольстве.
Местное телевидение о новых успехах мятежников ничего не сообщало. И если бы кто-то надумал ориентироваться исключительно на информацию государственных ливийских телеканалов, эвакуацию можно было бы не проводить вовсе. Лишь каналы спутникового телевидения передавали сообщения о том, что повстанцы намечают поход на Триполи, что дни режима Каддафи сочтены. Безусловно, это могла быть ложная информация, просто кто-то пытался выдавать желаемое за действительное. Однако российские власти посчитали лучшим не рисковать своими дипломатами, работниками посольства и их семьями. Война есть война. Чаша весов в этой войне постоянно раскачивалась. Нельзя было с точностью утверждать, на чью сторону она качнется завтра или даже в ближайшие два-три часа. Можно тысячу раз повторять, что власть Каддафи крепка и танки его быстры, однако реальность окажется совсем иной. Никто не мог дать гарантии, что Триполи не подвергнется обстрелу или что в нем не начнутся уличные бои между повстанцами и правительственными силами. В такой заварухе вряд ли кто-то станет следить за тем, чтобы не попасть снарядом в российское или в любое другое посольство. Поэтому решение об эвакуации было единственно правильным в той ситуации.