Штурмфюрер и прежде тревожился больше всего вовсе не из-за охотника, а из-за той неизвестной опасности, которую сулили ему мрачные скалы, валуны, серое небо и хмурая земля. Неожиданным реальным проявлением этой угрозы явился ночной дьявол с огромными горящими звериными глазами. Крюгер не забывал о нем ни на миг. Именно это явление, неожиданное и страшное, задело самые больные точки его усталых нервов.
Через час наступило время, когда ему было разрешено при необходимости вызывать базу. Надо было доложить о гибели помощников, а он еще не решил, как лучше это сделать. Ведь если прямо сообщить о нападении на группу русского контрразведчика, то командование может отменить высадку десанта, предполагая, что русские могли разгадать смысл операции, раз уж они засекли радиопост. И он решил послать короткую шифровку: «Из-за случайности вышли из строя оба солдата. Задание выполню сам. Тридцать седьмой». Это был его личный шифр.
Еще через два часа в условленное время пришла радиограмма. Открыв блокнот с шифром, он прочитал ее: «Еще раз подтвердите готовность». Он подтвердил и выключил рацию.
Крюгер потерял помощников, но находил и, положительные стороны в этой потере. Во-первых, повышается его роль, ответственность, а значит, и заслуги за успешное проведение операции — это ясно. Во-вторых, не надо снова вызывать лодку для доставки продовольствия — начальство не любит лишних хлопот. А продовольствия ему одному теперь хватит надолго...
Но кто же все-таки был ночью у можжевелового куста? Дьявол или нет? Крюгер на другой день тщательно осмотрел там всю почву, но звериных следов не обнаружил, и если следов нет, значит, там были силы сверхъестественные... Холодок прошел по спине штурмфюрера. Правда, пожелтевшая помятая трава и твердый каменный грунт могли и скрыть следы... Он снова спустился в землянку, проверил, выключена ли рация. Это было не похоже на него. Он нервничал.
20. СТРАХ
Обо всем, что произошло на побережье, Игнат узнал следующей ночью. Беспокойство, возникшее в его душе в связи с появлением людей поблизости от него, в связи с тем, что он обнаружил их присутствие, все время не покидало его. Ему хотелось до конца узнать все, что касалось людей, особенно тех, которые жили в подземном логове на берегу. И после ночной охоты он отправился вместе с серым братом снова к тому подземному логову.
Пришли они на побережье еще задолго до рассвета, но при подходе к месту, где они в прошлый раз слышали разговор людей, Хромой заволновался. Он и прежде там проявлял излишнюю нервозность, юноша тогда заметил это. И в момент, когда тот чужой человек чуть не наткнулся на куст, где прятался волк, Хромой готов был напасть на него, но Игнат вовремя остановил волка. Он крикнул ночным сонным голосом сойки, и серый брат понял условный сигнал — приказ вожака. И поэтому сразу же скрылся во тьме.
А теперь волк настороженно останавливался при подходе к холму, долго нюхал воздух и почву, и Игнат понял, что здесь что-то изменилось, что-то произошло.
Неожиданно Хромой повернул в сторону большой елки, и юноша увидел то, что его очень удивило: в пяти шагах от волка встал небольшой зверь — собака... Юноша видел этого пса возле деревянного дома, когда наблюдал за человеком с бородой, жившим там вместе с двумя собаками. Игнат понял, что через миг Хромой разорвет этого пса, и негромко сказал:
— Хромой, назад! Не трогай его.
Серый брат понял, недовольно зарычал, но отошел в сторону.
Игнат приблизился к собаке, которая издавала злобный рык и не подпускала пришельцев к неглубокой ямке, где что-то было спрятано и завалено ветвями, старой листвой.
Пес дрожал, шерсть его стояла дыбом, он чувствовал волчий запах и наверняка понимал, что он в смертельной опасности, он был готов погибнуть, но не уйти от своего хозяина, который лежал теперь в этой яме.
Видя такое ожесточенное отчаяние собаки, Игнат позвал серого брата и двинулся дальше обследовать местность.
Через некоторое время Хромой отыскал расщелину, где лежали трупы двух немцев.
Игнат никак не мог понять, что же здесь произошло, но он чувствовал, что в смерти людей виновны тоже люди, те самые, которые живут в подземном логове. И стал догадываться, почему одинокая собака ночью охраняет яму и что лежит в этой яме...
Надо было и дальше следить за этим логовом, и, может быть, удастся понять, что здесь случилось. Может быть, наблюдение за людьми позволит ему узнать, кто же он сам, если он не волк... Ведь он похож на них, на людей, знает, помнит язык людей, пугается другого, чужого языка, хотя тоже человеческого, но никак не может вспомнить своего прошлого... Теперь он уже был уверен, что когда-то видел и помнил многое, но почему-то забыл. И если ему удастся вспомнить, то он поймет что-то очень важное, может быть, самое главное в его жизни.
Теперь в подземной пещере было тихо. Игнат и Хромой, осторожно перешагнув через проволочку, приблизились почти вплотную к логову.
Вход был закрыт тряпкой, но и через щель в полной темноте ничего не было видно. Однако и волк, и юноша ощущали, что там не пусто. Кто-то внутри есть. Хромой улавливал свежий человеческий запах и слышал тихое дыхание человека.
Довольно долго они вслушивались и внюхивались, пытаясь уловить едва слышимые звуки и запахи, которые только Игнат улавливал с трудом, а волк различал легко и мгновенно. Было ясно, что в землянке один человек — дыхание его слышалось отчетливо. Он спал.
Осторожно оба продвинулись к самому входу, и Хромой, поощряемый Игнатом, просунул под тряпку морду.
Крюгер спал тревожным сном. Снилась ему эта же самая тайга, у деревьев, серых и мрачных, вдруг на его глазах из ветвей стали вырастать пальцы, сучья превращались в руки, и эти черные руки елей тянулись к нему, к его горлу.
Он проснулся от какого-то шороха с ощущением сильной тревоги и присутствия кого-то поблизости. Быстро левой рукой включил карманный фонарик, направленный туда, где ему послышался шорох, одновременно правой рукой выхватил пистолет.
Когда вспыхнул свет фонаря, Крюгер вздрогнул, увидев в выходном отверстии между шторкой и стенкой огромную звериную, как будто волчью, морду. Он не успел вскинуть пистолет, как она исчезла. Никакой волк не всунет морду в жилище человека. И потом — контролька, он бы наверняка ее задел. Это, без сомнения, дьявол! Лесной дьявол этой страшной земли! Штурмфюрера стало трясти как в лихорадке. Он слышал, как у него стучали зубы. Это продолжалось несколько секунд, потом он усилием воли заставил себя успокоиться — тренированный организм разведчика подчинился. Крюгер достал носовой платок, обтер пот, выступивший на лбу. Молча, про себя, прочитал одну из коротких лютеранских молитв. Ему вспомнилась кирха, там, в Берлине, почти рядом с домом, и он немного успокоился. «С нами бог!» — говорил фюрер. И бог не оставит его здесь, в этой жуткой тайге.
Он осторожно, держа в руке «парабеллум», выглянул из блиндажа. Вокруг царила глубокая мгла. Выбрался на свой наблюдательный пункт, огляделся. Не видно ничего. Мгла осенней ночи плотно заполняла все пространство вокруг.
Он вынул свой сильный карманный фонарик. Никогда прежде он не нарушил бы законы разведки, где совершенно запрещено в таких случаях пользоваться фонарем. Но сейчас... Этот дьявол... Дело идет о жизни или смерти его, Крюгера... Да и не видно на море кораблей с их прожекторами.
Ему показалось, что он слышит какой-то едва заметный шорох метрах в тридцати по склону вправо,— там темнеют как будто кусты. Он направил туда фонарик и резко включил его.
Луч вспыхнул, уперся в густой куст, и между ветками куста Крюгер отчетливо увидел голову, лицо человека. Только мгновение он видел это лицо. Едва фонарь зажегся, как оно исчезло. Лицо было необычным: гладкое, молодое. Как будто женское или лицо юноши. Штурмфюрер разглядел за эти короткие мгновения длинные волосы и горящие глаза...
Он выключил фонарь, перебрался на другое место, прислушался. Кругом было тихо. Даже ветер смолк на побережье, только чуть слышно шелестело о берег море. Еще минут пять он слушал тишину леса, пытался увидеть что-то во мгле. Ничего не увидел. Но не видно и не слышно было также патрульных кораблей русских. И тогда, как только он снова уловил едва заметный шорох в кустах, уже в другом направлении, он снова включил фонарик и снова оцепенел. В луче электрического света желтым огнем сверкнули звериные глаза, и он отчетливо различил в кустах звериную голову, похожую на волчью. Голова скрылась в зарослях, и он выключил фонарик...