Ему писали фронтовые друзья, сослуживцы. Писали Топорков и Матюшин. Писал Касим, упорно приглашая его в гости к себе, на Украину. Писал Хохлов. Он, как и прежде, был с головой в разведке, и письма его были немногословными. И в каждом он напоминал Игнату, что если тот соскучится по работе, то дело для него есть всегда и в любую минуту.
Однажды Игнат получил письмо от Наташи. Оно было радостным и немного грустным. Бывалая летчица очень радовалась, что нашла наконец адрес Игната, писала о себе, прислала фотографию: она в центре — с двумя своими малышами-близнецами на руках, и рядом — муж, летчик-испытатель. Теперь она работала в конструкторском бюро авиационного завода за тысячи километров отсюда, от архангельской тайги. В письме чувствовалась легкая грусть. Может быть, о том, что судьбы ее и Игната разошлись.
Еще он вел переписку с Министерством обороны — искал отца. Но никак не мог найти. Пропал без вести и все! Никаких следов.
...В это утро Игнат, как обычно, ждал почтового катера. Он смотрел на зеленые пенистые валы моря, ощущая грудью упругость ветра, и думал, что зря пришел на побережье. Катер сегодня не придет. Слишком свежа погодка для старенького почтового катера, да и срочного ничего нет для такого рейса. Волна немного разыгралась, так отложат почту до следующей недели. Чего на этом старом корыте рисковать? Не война ведь.
Помор весело метался по берегу, будто играя с ветром и ловя вылетающую на берег пену прибоя. Казалось бы, немолодой пес, а играет и резвится, едва придет на берег. Видать, не зря старик Лихарев окрестил его Помором.
Игнат окликнул собаку и двинулся в глубь тайги. Однако пройдя десяток шагов, остановился. Чуткое ухо уловило рокот мотора. Игнат насторожился и быстро вернулся к берегу.
Сквозь шум прибоя отчетливо слышался двигатель военного корабля. Не катера-почтовика, а военного корабля.
Игнат тревожно смотрел на море, когда из-за недалекого мыса на полном ходу вышел малый охотник и, сбавляя обороты, направился к берегу. Он не мог, конечно, пришвартоваться к крохотному причалу, куда всегда подходил почтовик, да и не подойти ему к берегу из-за глубокой осадки.
Корабль встал на якорь в ста метрах, и шлюпка, взлетающая на широких и отлогих валах, двинулась к берегу, к Игнату, одиноко стоящему на причале.
— Здравствуйте, товарищ Углов!
— Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант! Молодой высокий моряк в кожаном форменном
реглане спрыгнул на берег с борта вылетевшей на мель шлюпки.
Корабль подошел сюда впервые, и Игнат не знал этого офицера. Но тот, видимо, был уверен, что никого, кроме Углова, здесь не может быть.
— Я, товарищ Углов, выполняю поручение разведотдела флота. Мне приказано вручить вам вот этот текст. Он был передан из Москвы шифром на ваше имя.
Капитан-лейтенант протянул Игнату конверт.
«Вам необходимо срочно явиться ко мне. Хохлов».
Игнат дважды прочитал сообщение, в тексте — никаких намеков на причину вызова.
— Больше ничего, товарищ капитан-лейтенант?
— Больше ничего. Но я должен добавить, что мы вас будем ждать два с половиной часа.
— Разве я должен отбыть с вашим судном?
— Конечно!
— Сейчас?
— Да. Через два с половиной часа. Вы, как мне объяснили в разведотделе, должны успеть за это время собраться.
Игнат с минуту помолчал.
— Сначала в Архангельск?
— Сначала в Архангельск,— подтвердил моряк.
— Это хорошо. Мне надо туда переправить собаку. Помора моего.
— Понятно.
— Ну, мы с Помором пошли собираться.
— Хорошо. Ждем.
На другой день к вечеру Игнат уже сидел в кабинете полковника Хохлова и пил с ним крепкий горячий чай.
Игната встречали на машине разведуправления прямо в аэропорту. Его удивило, что путь на машине по Москве был чуть ли не дольше, чем полет от Архангельска до Москвы.
— Вот такие дела, лейтенант Углов.
— Кто ж тебя просил представлять меня к званию?
— Извини, Игнат, у тебя не спросил разрешения...
— Но я же свое отслужил и больше не хочу. Ты же знаешь, Станислав Иванович!
— Знаю. И не настаиваю. Не хочешь, так останешься лейтенантом запаса.
— Так ты за этим меня и вызвал? Только за тем, чтобы сообщить о звании, от которого я отказался еще в сорок четвертом?..
— ...А если согласишься, то трехмесячные спецкурсы в Москве, а потом...
— Да не соглашусь я, ты же знаешь!..
— Хм... Нет, не знаю! Точнее, знаю, что согласишься. Почти уверен.
— Да ну? — Игнат смотрел на Хохлова с иронической улыбкой.
— Вот так, Игнат! У меня ведь для тебя кое-что есть. Между прочим, аргумент. И, по-моему, очень веский.
— Какой-такой еще аргумент?
— А вот он...
Хохлов отворил дверь, и Игнат увидел на пороге Ирину.
Его фронтовая радистка Ира Тулегенова стояла в дверном проеме кабинета полковника Хохлова. Она была бледна, насколько это можно было заметить на ее смуглом лице. Она улыбалась и молча смотрела на Игната.
Они обнялись.
— А я тебя искал все эти годы.
— И я...
— Но все получал отказы. Не мог найти...
— И я не могла, а меня нашел Станислав Иванович...
— Спасибо тебе, Станислав Иванович! Хотя ничего ты не делаешь без умысла. Даже для друзей не делаешь...
— Ну, Игнат, ты тут перегибаешь немного. Для друзей делаю. Без умысла. Хотя и разыскал я Иру по твоей просьбе, но все-таки умысел тут только потом появился. В общем, так: трехмесячные спецкурсы, язык там и кое-что еще. Ну и потом — в одну не очень далекую страну. Официально.
— В качестве кого?
— В качестве мужа и жены.
— А... как?..
— А вот так. Расписаться можете хоть сейчас. Согласны?
Ирина плакала и сквозь слезы кивала головой. Игнат, смущенно улыбаясь, сказал:
— Согласен.
— Ну вот, а ты говорил, что не согласишься.
— Теперь уж деваться некуда.
— Вот так, лейтенант.
— Станислав Иванович... А специализация-то какая будет у нас? Что делать будем? Войны-то нет,, а мы — разведчики.
— Разведчики, Игнат, не только воюют. Вот и ты не будешь воевать на сей раз. А будешь делать нечто другое.
— А Ирина?
— Ирина будет, как и прежде, при тебе. Только уже не в качестве радистки. А в качестве жены, ну и... в общем, не все сразу. Узнаешь потом, Главное — жизнь продолжается. У тебя и любовь, и разведка — все теперь будет вместе. В общем, на сегодня хватит. Отдыхайте, ребята, до завтра. На этом сегодня мы поставим точку...
ОТ АВТОРА
Повествование о жизни Игната Углова нельзя назвать ни фантастикой, ни выдуманной историей. То, что происходит в его жизни, не является вымыслом, хотя, нередко, все это непохоже на обычные дела людей.
Я не могу назвать конкретного человека, который стал прообразом моего героя. Но такой человек есть. Он существует. И не все в судьбе этого реального человека совпадает с судьбой моего героя. И вовсе не потому, что они разные, эти люди. Нет. Они не разные. Даже наоборот, они очень и очень похожи.
Но автор — это сочинитель. Мне думается без воображения, без фантазии вообще нельзя написать книгу. Тем более приключенческую. Именно поэтому судьба моего литературного Игната не может и не должна совпадать с жизнью реального, того самого живого военного разведчика. Но фактически разницы нет. Она формальная. То есть,— Игнат Углов — настоящий, живой, реальный по сути дела.
И его лесные собратья волки ведут себя именно так, как они ведут себя в своей лесной жизни. События книги не противоречат биологии волка. Более того, они как бы подтверждают ту самую рассудочную деятельность волков, о которой написал свои интереснейшие работы ныне покойный физиолог, профессор МГУ Л. В. Крушинский.
Если читателю стал близок Игнат Углов, и если природа и Провидение позволяет мне продолжить эту книгу, то, я надеюсь, мои добрые читатели еще встретятся и с волком Хромым, и с радисткой Ириной, и с полковником Хохловым, да и с самим разведчиком Игнатом.